Раб и солдат
Шрифт:
Кузнец махнул рукой. Отпустил племянницу. Эта дуреха, похоже, втюрилась и теперь за уруса готова сражаться со всем миром. И не поймет, что поход в горы — это десятки потерянных рабочих часов с непредсказуемым выхлопом. Сперва русскому нужно доверие заслужить. А там посмотрим.
Вася был расстроен. Ему казалось, что за его предложение Исмал-ок должен ухватиться двумя руками. А он лишь обещал подумать. Мыслитель хренов! Чего думать — делать надо! Вася не глупость какую-то предложил. Сам видел своими глазами, как зубр лизал землю. И место то запомнил. Найдет без труда. И как из солонца соль добыть тоже знал.
Не спалось. Мешали мысли и храп. В кунацкую неожиданно набралось много приехавшего к кузнецу народу. В основном, заказчики, жаждавшие разжиться у Эдыга клинками кинжалов всех мастей — от детских до парадных, чтобы потом самим заказать отделку и ножны, а не покупать готовое изделие. Гостей разместили с относительным комфортом, выдав тюфяки и подушечки. Некоторые отказались. Спали на своих бурках, подложив седла под голову. Суровые дети гор не желали отказываться от походных привычек. По принципу: не жили хорошо — и не фиг начинать!
Глубокой ночью, вконец измучившись и извертевшись, Вася с удивлением услышал в темноте странный шорох.
«До ветра кто-то собрался? Зачем же тогда оружие со стены снимает? Без шашки и кинжала не писается нормально? Ну и ну».
Милов по наитию решил посмотреть, что за странный гость такой. Хорошие люди по ночам не шляются по двору, вооружившись. Он тоже встал, как только «зассанец» покинул кунацкую, тихо притворив за собой дверь.
Выглянул во двор. В свете луны Вася заметил, что ночной гость не орошает ближайший плетень, а осторожно, чтобы не вспугнуть соседских собак, крадется по улице в сторону дома Кочениссы. Спутать было невозможно. Дорога вела только туда. Судя по фигуре и движениям, молодой парень.
«Жаних», — зло подумал Вася.
Милов оглянулся в поисках любого оружия. Но его постигло разочарование. Кузнец был человеком дотошным. Привычка к порядку, выработанная в кузне, была перенесена на усадьбу. Никаких валяющихся вил или забытых топоров. Даже дрова сложены так плотно и аккуратно, что без шума даже дубиной не разжиться.
Вася чертыхнулся и двинулся за непрошенным визитером, ставя стопы так осторожно, чтобы и шороху не издать. Он со всей очевидностью пришел к заключению, что перед ним похититель невесты. Видимо, приглянулась ему черкешенка. Но разборчивая Коченисса ждала своего принца не из соседнего аула. Местные красавчики-удальцы были не в ее вкусе. Чем несказанно их бесила. Вот и придумал один любитель молодечества решить вопрос принципиально. Похитить, снасильничать, а там стерпится-слюбится. Не он первый, не он последний. Обычай тут такой. Кого в двадцать лет волнует, как сложится семейная жизнь на таком гнилом фундаменте?
Налетчик тихонько свистнул. От околицы ему ответили. Послышалось фырканье коня.
«Сколько же вас здесь?» — с тоской подумал Вася. Он ускорился. Хотел подловить черкеса, когда он через плетень полезет.
Получилось!
Стоило парню схватиться руками за плетень и приподнять тело, Милов крепко обхватил его руками. Прижал плотно руки к бокам, не давая «жаниху» схватиться за оружие и удерживая его на весу. Можно было, конечно, перекинуть налетчика
Прислушался. Все было тихо. Подельники, если они и были, на помощь не спешили.
Похлопал по щекам «жаниха». Тот открыл глаза. Часто задышал, тараща испуганные глаза.
— Тссс! — шепнул Милов и заткнул ему рот его же папахой.
«Вот будет номер, если парнишка на свидание с Кочениссой пробирался, а я им весь кайф обломал, — мелькнула у Васи мысль и тут же пропала. — Нет, Коченисса — девушка серьезная. Добродетельная! Не могла она такого себе позволить!»
Милов набрал мелких камешков и принялся метать их в дверь сакли. Удары о деревянные планки напоминали стук.
В сакле завозились. Вспыхнул неяркий свет свечи. Дверь приотворилась. На пороге показалась Коченисса с пистолетом в руках.
— Кто здесь? — тихо спросила девушка по-черкесски.
— Коченисса! Это я, — окликнул ее громким шепотом Вася. — Я твоего похитителя поймал!
Черкешенка быстро подбежала к плетню. Наставила на Милова пистолет. Посмотрела на налетчика и сразу все поняла.
— Алчигир! Я же тебе ясно сказала, что не пойду за тебя! Силой решил меня взять? Ууу, гад, так и знала, что не угомонишься, — она пнула лежачего, подняла пистолет и выстрелила в воздух.
— Мне-то что делать? — волновался Вася.
— Полежи пока тут. Не отсвечивай над плетнем, — приказала Коченисса и метнулась в дом. Или перезарядить пистолет и оборону с теткой держать. Или плакать. Кто их, девушек, поймет?
— Урус — собак, свин, — принялся ругаться молодой черкес, выплюнув ненадёжный кляп.
Вася без лишних разговоров пихнул ему папаху в рот и приготовился ждать.
Аул просыпался. На улицу высыпали люди, недоуменно крутя головой. Послышался громкий топот. К дому Кочениссы бежала толпа возбужденных мужиков.
«Ща будут бить!» — встревожился Вася. Ситуация и впрямь выглядела неоднозначно.
Положение спасла Коченисса. Она выбежала во двор одновременно с отрядом под предводительством дяди.
— Василий налетчика поймал! — закричала она, указывая на меня.
Запыхавшийся Исмал-ок с ружьем в руках подошел к живописной группе из меня и Алчигира, разлегшихся в относительно свободных позах у плетня. Сплюнул на землю.
— Замучаешься пыль глотать, Алчигир, пока штраф выплатишь. Я с вашего аула Тешебс получу все сполна. Нескоро теперь женишься. На калым будешь долго копить!
Парень волком смотрел на меня, не реагируя на слова кузнеца.
— Молчишь? — презрительно бросил Эдыг. — Пойдем-ка ко мне домой, все обсудим!
Он рывком за шиворот поставил на ноги незадачливого «жаниха». Обернулся ко мне. Помолчал недолго.
— Завтра обсудим, что в горы с собой нужно взять, — сказал он мне неожиданно.
Он развернулся и пинками погнал Алчигира со двора.
Ко мне подошла Коченисса.
— Спасибо тебе, Василий! Подожди минуту, не уходи.
Она метнулась в дом и прибежала обратно, что-то прижимая к груди.