Раб лампы
Шрифт:
Сеси развернулся и ушел.
— Алик! — возмутилась она. — Зачем ты его достаешь?
— А что я, по-твоему, обниматься с ним должен? Ситуация двусмысленная. Бомонд будет в шоке, когда узнает. Жить втроем — это слишком, даже для нашего насквозь прогнившего и донельзя распущенного общества.
— Какой пафос!
— Ты переплюнула всех, Дуся. Ты, женщина с безупречной репутацией! Можно сказать, святая! Докатилась!
— Не тебе читать мне мораль, — огрызнулась она.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Клара.
— Что?!
— Ты и
— Ах, она…
Дере забегал по мастерской. Затем вдруг остановился и воскликнул:
— Да когда это было?!
— Значит, ты не отрицаешь?
— Убью эту Гадину! За ее длинный язык!
И Альберт Валерианович выскочил из мастерской. Маргарита покачала головой. Вот и еще один мотив! Устроить форс-мажор, чтобы оправдаться перед заказчиками. Может, Дере ее нарочно не убил, а только ранил? Вот и думай теперь, Евдокия Ивановна!
Она уже перестала ждать. Время близилось к вечеру, обитатели особняка успокоились и разбрелись кто куда. Сеси в кухне смотрит телевизор, закусывая зрелища бутербродами. Он молод, аппетит у него отменный, проблемы лишнего веса нет. Альберт Валерианович кому-то названивает. От кухни он старается держаться подальше. Дере любит покушать, но не хочет растолстеть. Похоже, Сеси нарочно ходит по дому и саду с бутербродами. И посмеивается над Дере.
Маргарита вышла в сад, уселась в шезлонге с книжкой. Давид занял такую позицию, чтобы она все время находилась в поле его зрения. Сидит, делает вид, что читает газету. Пару раз она поймала взгляд, брошенный Давидом на соседний особняк. Что привлекло его внимание? Впрочем, какая разница! Главное — ей теперь спокойно.
Она уже подумала, что Дроздов со товарищи наведаются завтра. Но около восьми часов вечера у ворот ее дома остановилась машина. Давид тут же занял позицию у калитки и махнул ей рукой: идите в дом. Но потом крикнул:
— Отбой!
И сам открыл калитку. Она тут же узнала того, кто шел первым. Капитан Дроздов и его замечательные брови. Второй был маленьким и щуплым. За мощной фигурой Голиафа его и вовсе не было видно. К тому же парень заметно стеснялся. Зато Дроздов был в своем репертуаре — то есть производил много шума. Они с Голиафом обменялись крепким рукопожатием. Дере, вышедший на крыльцо, стоял с таким видом, будто к нему в гости приехала теща и не сказала надолго ли.
— Добрый вечер, Альберт Валерианович! — завопил, увидев его, Дроздов. — Евдокия Ивановна, здравствуйте!
— Приветствую вас, — кисло отозвался Дере и руки Дроздову не подал. Второго он вообще не замечал.
Маргарита решила быть гостеприимной хозяйкой. Она спустилась с крыльца и сказала:
— Рада вас видеть. Может, чаю?
— И чаю! — прокричал Дроздов. — Миша, чаю?
Его спутник засмущался. Дроздов хлопнул его по плечу и отрекомендовал:
— Напарник. Старший лейтенант Михаил Черных! Опытный и ответственный сотрудник.
«Опытный и ответственный сотрудник» уставился в небо, делая вид, что он здесь ни при чем.
— Ну что ж, проходите в дом. Сеси!
— Собаку что
Альберт Валерианович при этих словах злорадно хмыкнул и посмотрел на жену с выражением: «Ну вот! Я же тебе говорил!» На пороге появился Сеси.
— К нам милиция, — сказала она.
Тот побледнел. И попятился обратно в холл.
— Кто это? — спросил Дроздов. — Ваш сын?
– Потом хлопнул себя по лбу: — Ах да! Я ж читал! Выходит, он тоже тут живет? Ну вы даете!
— Это временно, — пояснила она.
— Ну вы даете! — повторил Дроздов.
— Алик, может быть, ты поставишь чайник?
— Да с удовольствием!
Дере сообразил, что локальная битва им выиграна. Противник потеснен со своих позиций. Еще немного — и будет повержен. И что Дроздов ему в данном случае союзник. Поэтому Дере согласился играть роль радушного хозяина.
Распределились следующим образом. Давид остался на улице, Альберт Валерианович отправился на кухню, хозяйка же повела гостей в дом, чтобы выдать им записки с угрозами, которые хранила в своей спальне. Сеси куда-то исчез.
— Как продвигается расследование? — спросила она, медленно поднимаясь по лестнице.
— Да потихоньку. Данных маловато, — начал оправдываться Дроздов.
— Клара не приходила к следователю дать показания? Моя подруга.
— Ах, главная свидетельница! Нет. Ничего об этом не слышал.
— Как же так? Она мне обещала.
— Она у вас была?
— Да. Вчера. В больнице. Проходите в спальню. Записки там.
Маргарита надеялась, что в спальне порядок. Так получилось, что туда она еще не поднималась. Переодеваться не требовалось: одежда и обувь на ней были удобные, домашние. В спальню она вошла первой и сразу поняла, что Сеси жил здесь. Повсюду были разбросаны его вещи. Получилось неловко. Она схватила трусы-стринги, пахнущую потом мужскую футболку и быстренько запихнула в шкаф. Ногой запинала под кровать носки. Ну он получит! Подзатыльник мальчишке! Чтобы развратные трусы не разбрасывал!
— Мы могли бы внизу подождать. — Дроздов деликатно кашлянул.
А сам как губка впитывал подробности. Вот так живут звезды! С мужем и с любовником. Может, и любовью втроем занимаются? Дроздов окинул взглядом огромную двуспальную кровать. А что? Места много! Михаил Черных был все так же незаметен.
— Я хочу при вас.
Она подошла к туалетному столику, на котором лежала косметика. В верхнем ящике Маргарита хранила те самые записки. Выдвинув ящик, принялась шарить там левой здоровой рукой.
— Не понимаю…
— Что случилось? — сунулся к ней капитан Дроздов.
— Ничего нет.
Она распрямилась и повторила:
— Не понимаю…
— Дайте-ка я!
Дроздов выдернул ящик и вытряхнул содержимое на пол. Из надорванной пачки посыпались тампоны. Она побагровела, потом позеленела. Тампоны и прокладки — это пустяк. По сравнению с тем, что записки пропали. Как же так? Она положила их сюда! Выходит, ее дом и в самом деле не крепость? Кто-то проник в спальню и…
— Сеси!