Рабимая
Шрифт:
В студенчестве он входил в состав сборной Москвы.
Где, немного спустя, оказались и мы.
Камонбардор в переводе – Поднимающий лук
На благородные цели без сомнений и мук.
Куда стрелы летели,
На них страсти кипели земляков миллионов.
А прибавьте спортзалы, Институт физкультуры,
За волшебные стрелы, Камон, тебе «браво!» в натуре.
– Ну ты даёшь, Искандар… Превознёс выше меры,
Разумного граней превысил пределы.
Не один я старался, вал катил по стране,
Мы хотели с кичливой Америкой быть наравне.
Стрелы наших стремлений долетели до цели,
Американцев по спорту догнать мы сумели.
Олимпийское золото полюбило и нас,
Кстати, Олимп гора выше, чем поэтов Парнас…
А футбол!.. Мы раньше не слыхали про ногами игру.
Полюбилась. Она пришлась нам ко двору.
В пыли улиц «мотали» тряпичный мяч,
А в сумерки соль пота и слез и детский плач
По разбитым туфлям и бессменным штанам,
И причитанья за штопкой сострадательных мам.
«О детство, о юность! – как сказал наш Кутби, –
За горами остался ваш
В футбол, тем не менее, научились играть.
Никто «Памир» в Азии не мог обыграть.
В Союзе красовались мы на пятой строке,
«Спартаку» забивали пять голов по игре.
Все это было, и быльем поросло, а жаль,
Сегодня бесцветна спортивная даль.
…Ты ж, Искандар, возглавлял бадминтон…
Громкий в Академии наук вы игре задали тон.
Сам видел, как у сетки с тобой прыгал Саидмурадов,
Будущий кабинета министров глава и куратор.
Могу о тех временах говорить без умолку,
Это безвредно, но это без толку.
Пойду-ка лучше за стол, сяду рядом с Кутби,
Свой человек… Мне подарок судьбы.
…Да, мы оба довольны и знакомством, и встречей,
Надеемся, что главное ты оставил на вечер.
Дерзай, нашей мощной футбольной команде
По силам Олимп, места там вакантны…
Остался пустяк: как на гору подняться?
И, как Юра сказал, чтоб с неё не сорваться.
Разве что постелешь ковёр-самолёт…
Под наши комплекции такой подойдёт.
– Камонбардор, мой насмешливый брат,
Конец ознакомительного фрагмента.