Работа над ошибками
Шрифт:
— Я уеду, и ты снова будешь с кем-нибудь спать… Ты ведь так любишь секс.
— Я как-нибудь справлюсь без женщины, — заверил Макс. — Когда-то я выдержал полтора года!
Наташа возразила:
— Неделю назад ты доказал мне только то, что не можешь продержаться даже месяц…
— Ты простишь меня за то, что я так грубо поступил с тобой той ночью?
— Да я не сержусь… — лукаво призналась девушка.
— Я так и думал! — самодовольно сказал мужчина.
— Ты хороший.
Максим улыбнулся этой наивной детской фразе. Наташа ласково проследила пальчиками морщинки
— Ты до сих пор кажешься мне недоступным. Мужчиной, которого невозможно завоевать…
— Я мог бы убедить тебя в обратном. Только не здесь, а в спальне.
Ее пальцы как-то оказались на его шее, чуть ниже уха. Или это его лицо оказалось к ней ближе. Через мгновение уже ощутила на своих губах его поцелуй, такой крепкий, что вырваться не хватило силы воли.
Нет, солнце не исчезло. Оно здесь — на небе. Просто с земли его было плохо видно за дымкой серых неприметных облаков.
Белла подметала полы в кабинете физики, она сидит одна за партой, поэтому дежурит на пару с Максимом Викторовичем. Помогать этой девушке для Макса было практически испытанием на прочность: ее короткая джинсовая мини-юбочка при наклоне с веником так четко обрисовывала ее ягодицы, что Максим прямо глаз не мог отвести. И ножки в бесцветных капроновых… чулках с кружевной каймой по верху… Тонкие стройные ножки. Наташа изверг — как всегда, уехала, так и не избавив Максима от накопленного сексуального потенциала! Уже на учениц заглядывается. Белка отличница. Медаль она не получит, так как успела нахватать лишних четверок, но девчонка она довольно умненькая. Откуда же такое безрассудство в одежде? Ведь выходить так на улицу — рискованно… Мельком глянул на вешалку: у Беллы длинное черное пальто, слава богу. Она немножко задавака: чувствует, что умнее других, и высоко задирает нос. Ее недолюбливают за это, а с Нового года еще и судачат за ее спиной по поводу одежды, благо, повод она дает сама. Юбка-то вполне в норме среди девчонок, они сейчас почти все так одеваются, это наверно модно, даже если фигура не позволяет. Но вот с чулками и туфлями на платформе и с пятнадцатисантиметровым каблуком, как у стриптизерш, Белка явно переборщила.
— Максим Викторович, какая зарплата у учителей? — спросила Белла, дометая последний ряд и собираясь перебраться на учительский подиум.
— В цифрах? От стажа зависит, от квалификационной категории. Три тысячи. Если стаж больше десяти лет — то три с половиной. Плюс президентская надбавка за классное руководство — тысяча, ты же об этом слышала по телевизору? Есть еще маленькая городская надбавка творчески работающим учителям.
— Я всю жизнь мечтала стать учительницей, но, скорее всего, стану юристом.
— Главное, не позволяй никому решать это за тебя. Может, будешь, как Наталья Николаевна, богато замужем и для души учительницей.
Ушел в туалет с пустым ведром набирать воду для мытья полов, но даже там перед глазами так и стояли ее ножки в короткой юбке. Белку легко можно назвать красавицей — в его классе все девочки красивые. И, пожалуй, это нормально… ЭТО — Макс оглядел себя в районе ширинки джинсов и поправил
— Максим Викторович, а парень физически чувствует во время секса, что девушка девственница? То есть, я смогу скрыть это от своего парня, или он все равно поймет, когда мы начнем?
Молодец, Белочка! Еще и провокационные вопросы! Нет, девственниц Максим не любит, он ясно почувствовал это по ослабившимся брюкам.
— Смотря, какой парень, насколько внимательный. Вообще, есть ощущение легкой преграды, что ли. Но это еще и от физиологии девушки зависит, и от уровня возбуждения парня. Если это гиперсексуальный подросток, который готов кончить в любой момент, вряд ли он заметит — ему будет просто не до того. У меня другой вопрос возникает: а зачем это скрывать от парня?
Белочка постелила только что отжатую тряпку на плечики швабры и пошла мыть кабинет с самого дальнего угла.
— Не хочу казаться дилетанткой, — донеслось оттуда.
Макс сел на подоконник и спросил самое естественное:
— Почему?
— Это стыдно.
— Если тебе перед этим парнем в чем-то стыдно, зачем тогда идти с ним в постель?
— Он, наверно, будет надо мной смеяться, — продолжала Белла.
— Вопрос аналогичен предыдущему: если парень будет смеяться над твоей девственностью, зачем тогда идти с ним в постель?
Девчонка встала, как вкопанная, опершись на швабру. Задумалась.
— Ты мне ответишь? — позвал учитель. — Мне интересно!
— Да, пожалуй, Вы правы, — кивнула Белла. И трогательно призналась: — Но потребности-то есть…
— В шестнадцать лет? — усмехнулся Максим. — У нас с пацанами был урок на тему мастурбации. У вас, девчонок, — нет?
— Максим Викторович, — тут же взмолилась школьница, кокетливо изобразив жалобный голос, — может, Вы и у нас тоже будете вести?
Максим Викторович был непреклонен уже не первый день:
— Это исключено, дорогая. Мне выше крыши хватает тех занятий, где вместе с пацанами приходите и вы… Белочка, остальное я помою. Иди домой. Хотя нет, постой.
Максим колебался несколько секунд, но девчонка послушно ждала, подойдя к нему ближе. Нелепая — в таком виде и со скромно сцепленными перед юбкой ладошками.
— Мне хочется понять… Ты специально одеваешься, как шлюха, или ты не осознаешь, как выглядишь со стороны своих одноклассников?
Лицо девчонки исказилось гримасой унижения, бровки задрожали, и слезы, не уместившись внутри, хлынули по щекам. Белла закрыла лицо руками и, всхлипывая, отвернулась. Максу только сейчас стало ее жаль.
— Девочка моя, не расстраивайся так! — подошел и обнял ребенка за плечи. — Слишком грубо выразился? Прости.
— Я так одеваюсь, потому что мне это нравится! — заявила она дерзко. — И мне не очень важно, что обо мне думают одноклассники.
— Не очень, но важно? — уточнил Максим.
— Хочу, чтобы парни возбуждались, глядя на меня, — всхлипнула девчонка.
— Зачем?!
Узнать больше Максиму пока не удалось. В кабинет заглянула, предварительно постучавшись, как Максим ее выдрессировал, учительница географии.