Работа над ошибками
Шрифт:
Через некоторое время он поднял голову. Вытерев губы о плечо, весело прищурился.
— Так мне продолжать, зайка? — Стас не упустил возможности поиздеваться. Пусть правильная Вероничка скажет, нравится ли ей это или нет.
Он знал, в какой момент становился. Тело Вероники уже скручивало от приближающегося оргазма, она судорожно хватала ртом воздух, голова металась по подушке, а руки беспомощно цеплялись за простыню.
Это вам за Роберта и чулочки. Будешь знать, как по мормонам бегать.
— Твою мать… — прошептала воспитанная
А потом лег рядом с совсем потерявшейся Вероникой и обнял ее, легко поглаживая по спине. Он сам сильно возбудился, пока слушал ее стоны, но лезть не решился. Она отдохнет, а там — посмотрим.
— С-спасибо, — прошептала Вероника, глубоко вздохнув.
— Я тебе о чем говорил? Мое удовольствие — твое удовольствие. Все честно-справедливо.
— Люблю честных, — тихим-тихим шепотом произнесла Вероника. Но Стас услышал.
— Откуда это у тебя? — провожу пальцами по давно зарубцевавшимся шрамам на груди Стаса, чувствуя одновременно трепет и очередной неконтролируемый прилив желания.
Я ведь столько мечтала прикоснуться к этим отметинам долгими вечерами, когда Стас назло расстегивал свою рубашку чуть больше всех отведенных приличий и правил.
— Стасику когда-то повезло, — Стас берет мою руку, пропускает свои пальцы через мои — детишки-пятиклашки называют такое положение рук замочком.
— Это — тоже повезло? — смотрю на покрытые мелкими шрамиками кисть руки Стаса. Слышу его смешок.
— Да. Просто фигня. Даж вспомнить нечего, ток неприятно было, когда это все вынимали.
— А что — это? — в ответ — тишина. Стас целует меня и обнимает сильнее. Я закрываю глаза и утыкаюсь носом в широкую грудь Стаса.
Ну вот. Опять ничего не расскажет. Но хотя бы не советует перестать задавать вопросы, и не говорит, по старинному Стасовскому обычаю, гадости. Уже большой прогресс.
— Че ты там сказать-то хотела?
Неохотно приоткрываю глаза. Мне сейчас так хорошо, что я уже забыла про все на свете.
— Потом… когда-нибудь.
Сегодня я не скажу ни слова о наболевшем. Не скажу, скорее всего, и позже.
Пусть наши встречи — ни о чем. Я же никуда не тороплюсь — почти. Замуж никто не зовет, великой любви не обещает, Роберт не предлагал серьезных отношений — за исключением подозрительной поездки в гостиницу на выходные, но и это отношениями назвать невозможно.
Главное — я очень счастлива. Здесь и сейчас.
И главное — не думать о будущем. Эти раздумья вечно портят все на свете. В дальний угол запрячем злобного червяка сомнения — любимца Вероники. Неизвестно еще, какие ты, Отче, расписал каждому из нас роли и что придумал дальше в своей мудреной, одному тебе понятной, книжечке.
«Только плакать и петь, только плакать и петь, только жить…» [1]
В любом случае — будет что вспомнить.
1
Цитата из стихотворения Иосифа Бродского.
Глава 23
Ты думал — я Ангел с солнечным нимбом,
Парящий чуть выше земли,
Что голосом чистым в ночи предвещает рассвет.
А я же тем временем шла на работу,
Считая в кармане рубли,
И думала: стоит перчатки купить или нет?
Тебе же казалось, что я так воздушно чиста
И близка к небесам,
Но хитрая жизнь нас однажды столкнула с тобой,
И ты рассказал мне о том, что я Ангел,
И все, что ты выдумал сам.
Я слушала миф о себе — Красоте неземной!
— Вероника…
Резко поднимаю голову.
Я проверяла детские тетради. Время — половина третьего. Мой ученик, который должен прийти на репетиторство, заболел, поэтому сегодня я буду без денег, но смогу сделать больше, чем обычно. Всегда нужно делать очень много. Подготовиться к урокам, распечатать материал, найти нужные иллюстрации. К сожалению, из всяческих новшеств современного мира в моем кабинете лишь принтер — подарок родителей школе да старенький компьютер — тоже безвозмездный дар одного из моих учеников, которому родители подарили на День рождения ноутбук, бабушка — планшет, и он отдал Веронике Васильевне свое старое богатство. Но мне хватает, и я Максиму действительно благодарна. Только не нравятся Веронике Васильевне его встречи и «дружба» с Леной… А с ней ситуация тянется, и края не видно. Решать что-то здесь надо, решать…
К моменту, когда в мою дверь зашел Роберт и остановился на пороге, я смотрела в тетрадку очередного пятиклашки, но мыслями была далеко: в том вечере, когда увидела среди стайки девушек белокурую Леночку.
Может, попросить Стаса еще раз туда съездить и проверить, стоит ли она на дороге или нет? А если стоит, тогда что?
А Стас туда поедет?
Какая ты, Вероника, все-таки меркантильная. Он тебе ничем не обязан, и ездить — тоже. Да, ты с ним спишь теперь, не только в шахматы играешь, но что из этого?
Давно не играли уже, кстати. И Стас даже не предлагает. Может, самой предложить?
Улыбаюсь весело. Какие шахматы, о чем вы… Сейчас Стас нашел более перспективное занятие, нежели гроссмейстерские партии. Но я не верю, что они будут брошены навсегда. Стас очень серьезный и амбициозный мальчик, привыкший добиваться успеха во всем.
Улыбка моя потихонечку гаснет. И в деле со мной он тоже добился успеха.
Ну да ладно. За это никто на него не в обиде.
И тут я услышала голос Роберта.