Рабы свободы
Шрифт:
Это ЗНАНИЕ ей было необходимо как воздух птице, как вода рыбе, как земля червю, как огонь саламандре.
Сверхсущность терпеливо ходила вокруг да около, подбирала крохи информации, по биту, по слову, по пикселю... торопиться некуда – уж чего-чего, а смерти ей бояться нечего. Носителей у неё неограниченный ресурс – практически всё нынешнее и будущее человечество.
Но события внезапно приняли настолько крутой оборот, что «перемирие» пришлось нарушить.
Она хотела уважить считанных (не более десятка осталось) доживающих, хотела ждать, пока к самому последнему наконец-то явится смерть, на пороге которой он «расколется» (на этом строился её
Единственное, что сильнее ИХ, что одолевает равновеликих одного за другим – смерть. Но – смерть не сильнее ЕЁ, Я-Мы. Она сама сильнее смерти. Однако при этом вовсе не сильнее равновеликих, боящихся смерти... парадокс, который выводил её «из себя» (как ни приблизительно и неточно это чисто индивское выражение).
У неё – другой враг. Которого ОНИ-то как раз и НЕ боятся!
То, что она неподвластна смерти, вселяло в сверхсущность уверенность. Но то, что равновеликие неподвластны её врагу, что в них есть то, чего нет в ней, – отбирало приобретённую уверенность.
С ними наверняка происходит нечто сходное, когда они думают о ней.
У каждой из сторон есть враг поверженный и враг непобедимый. (У каждого свой – с точностью до наоборот.) Это и делает их равными величинами.
В борьбе без конкурентов не обойтись. Какая ж это борьба, если отсутствует... дух соревновательности, можно так выразиться.
В этом «чемпионате» – у каждого своё преимущество и свой недостаток...
Личину Дочки она намеревалась присвоить лишь ненадолго, попользоваться и аккуратно вернуть «на место». Часть «пасьянса» сложена, но чтобы СОШЛОСЬ, ей остро необходима недостающая информация, а у кого же восполнять пробелы, как не у других членов той же «мафии»?.. С помощью периферийных сегментов она хотела подзадержать младшую, а тем временем сходить в гости к дядюшкам. Дядюшки добрые, они расскажут сказочку, и девочка уйдёт домой очень довольная. Потом кто-нибудь из дядь, конечно, обнаружит, что сказочку подслушали ДРУГИЕ уши... потом. Когда ничего изменить не сможет, когда обладательница «ушей» уже посетит искомое...
МЕСТО.
Но приближённого, преданного слугу-хранителя не обманешь. Эти сторожевые твари появляются в судьбах хозяев не вдруг, они словно предназначены для конкретного индивидуума, потому имеют мистическое чувство, нюх на аутентичность работодателя. Поэтому Джосфа, изначально запрограммированного на раболепие природной склонностью к услужению – необходимо было склонить и использовать.
НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ.
В доверие к девице втёрся и её прислужником сделался безнадёжный эгоист, он преследовал собственные цели, строил далеко идущие планы... В образовавшейся патовой ситуации она приняла дерзкое, наглое, фактически безрассудное решение: склонять хозяйку. В случае успеха память сегмента полностью перейдёт в её распоряжение, и никакой подлый индив подмены не унюхает.
ПОЛУЧИЛОСЬ. Слилась вмиг, с первого касания. Предварительно понадобилось подобраться к ней вплотную, ликвидировав единственного мужчину (склонению не поддался, себялюбец!), проверенного секс-партнёра, которому Дочка позволяла к себе притрагиваться без защитных перчаток и прочих средств контрацепции.
После обнаружения в непосредственном окружении двоих неподдельных эгоцентристов – возникло даже сомнение, что удастся быстро ВЗЯТЬ память Дочки. Если вообще удастся...
Но – получилось. Мало того, добавился сегмент несамостоятельный, вовсе
Награда за смелость (которая «города берёт»). Теперь можно было не опасаться, что эта память полноправным, ДУМАЮЩИМ сегментом вольётся в мозг Я-Мы и поведёт свою игру, используя исключительно выгодное расположение аутентичного тела в социуме врага.
Да, биологически юное тело прекрасной девушки Эллен Литтлсон рано или поздно превратится в опустевшую оболочку, куколку, из которой вылетела бабочка. Но до тех пор она по-прежнему будет являться самой собою.
С одним лишь малюсеньким, НО принципиальным «НО».
Её самостоятельное Я превратилось в «троянского коня», подаренного Я-МЫ равновеликим...
Блестящий результат кинжальной вылазки в лагерь невольного «союзника».
У разведки боем, результатом коей было прямое проникновение в стан равновеликих, оказался ещё и дополнительный бонус. Этот индив несколько раз попадался «на глаза» раньше и запечатлелся в ячейках памяти. Вначале в мире Нью-Сайбе-риа он контактировал со свежим, накануне влитым периферийным сегментом, своей преподавательницей, потом в санузле мультипорта столкнулся с самой «дочкой» (к тому моменту этот бесценный плацдарм уже был захвачен, и МЫ на нём сосредоточили надежды). Младшая Эллен находилась в спроецированной дорожной личине синеглазой нимфы-блондинки, весьма отдалённо похожей на черноглазую хрупкую брюнетку (не ходить по мирам со своим собственным лицом – стандартная мера предосторожности звёзд высшего света для защиты от происков папарацци, приставаний любителей автографов и посягательств «желателей» поживиться).
Вовсе не этого высокого голубоглазого блондина ждала высокая синеглазая блондинка в зале ожидания мультипорта Крахта. Вовсе не его выцеливала напряжённым взглядом, лелея тайную надежду на чудо – вдруг удастся ЗАБРАТЬ и слугу, склонить и влить, образовав блестящую спарку «своих среди чужих». Джосфа мечтала экспроприировать Эллен (ликвидировать строптивого прислужника она пока не решалась), вынуть из него самое дорогое, что у человеков есть, – память... но этот озабоченный «приблудный» индив принял влекущий взгляд на свой счёт. Чего ещё ждать от «индивиду-мального» разума, который всегда и везде думает и заботится исключительно о себе, любимом...
Тем не менее он превосходно реагировал. Третий раз попался он тогда в её поле зрения, и все три раза ответная реакция НА ВЗГЛЯД срабатывала. Но первые три попытки захвата были безрезультатны. Этот «левый» блондин постоянно ускользал.
Четвёртого шанса она не упустит.
Потому решила его взять с собой и прощу... точнее, ПОЩУПАТЬ. Так пошутила бы Эллен Литтлсон. Подразумевая, естественно, то, что в таких шутках подразумевают сексуально озабоченные эго.
Она и шутила ТАК. ОНА была ею. И ЕЮ была она.
Слияние.
А Джосф, добр молодец, не склонился. Это вызывало тень уважения (врага нужно знать и ценить; недооценка и незнание способствуют поражению). Хозяйка, эксцентричная самовлюблённая аристократка, моментально рассталась с индивидуальностью, слабачкой на поверку оказалась, а какой-то слуга вцепился в свой разум мёртвой хваткой и не отдаёт... сволочь.
В Лазурный мир она прибыла в другом «дорожном» камуфляже, приняв личину шатенки с серыми глазами, самый неприметный и неброский облик. Ничего общего с оригиналом. Понятия «быть» кем-то и «казаться» кем-то – давным-давно приобрели новый смысл. Не она этому способствовала (хотя после её рождения смысл обрёл подлинную глубину), – индивы сами постарались.