Рабы

Айни Садриддин

А среди хлопкового поля шутил с ребятами Нор-Мурад.

— Прошу вас, ходатайствую: повяжите и мне красный галстук, хотя мне только пятьдесят лет. Я обещаю вырасти исправным пионером.

А Фатима работала с комсомольской бригадой, напевая с ними:

Всюду хлопок белеет, Как цветы в цветниках, О Лейли, Лейли, Лейли… Спелый хлопок

белеет, Словно чаши в руках, О Лейли, Лейли, Лейли…

10

В правлении вокруг неяркой керосиновой лампы сидело несколько человек из членов правления.

Негромкий разговор затянулся, и, может быть, только теперь и зашла речь о самом главном.

— Десять дней колхоз бросал все свои силы на сбор хлопка. Изо дня в день помогали нам пионеры и комсомольцы. Весь хлопок, наконец, удалось собрать. Весь урожай. А вышло, что и таким трудом нам не удалось выполнить план. Собрали только семьдесят процентов. Что же это такое? — в раздумье говорил Сафар-Гулам.

— Да, это и мне непонятно, — подтвердил Эргаш. — Большая часть наших земель вспахана трактором. Вспахана глубоко, отлично. Так никто никогда на быках не пахал. Семена нам дали отборные. Агроном нам помогал советами все лето. Бедняки и честные середняки работали трудолюбиво. Хлопок уродился хороший. Со сбором мы запоздали, но ведь все же мы окончили сбор. Почему ж хлопка мало? Почему его меньше, чем мы планировали? На небо, что ли, он улетел или под землю провалился?

Гафур сказал:

— Фатима говорила мне, что кое у кого из колхозников, да и у единоличников, сохранились и прялки и веретена. Во многих домах могут очищать хлопок, если захотят. Не разошелся ли он по рукам?

Нор-Мурад напомнил:

— Видите! А когда я принес в колхоз свое веретено с прялкой, меня осмеяли. Только вон товарищ Юлдашев меня тогда поддержал. А надо еще тогда было подумать о вреде этих вещей, Собрать их, чтоб не торчали они у людей перед глазами, не наводили на грешные мысли.

— Правильно! — поддержал Юлдашев.

— Один раз угадал, так уж не хвастай, не заносись! — засмеялся Сафар-Гулам.

Завхоз сказал:

— Удивляюсь, кому это нужно чистить и прясть хлопок? Для чего? Чтоб ткать нашу грубую, неприглядную холстину? Да у нас теперь сколько хочешь есть и сатина и ситца. У меня лежал целый тюк сатина, на нем тракторы изображены. Так его никто ни одного метра не взял.

Гафур ответил:

— Фатима говорила, что Хаджиназар пустил среди колхозников такой слух: «Если на сатине люди и лошади или тракторы есть, нельзя покупать такой сатин, — где такой сатин будет, там нельзя молиться, аллах не

услышит молитву».

Нор-Мурад обратился к завхозу:

— Ты мне дай из того тюка с тракторами несколько метров. Я из него себе одеяло сошью. Я молитв не читаю, и бог мне ни к чему!

— Не могу! — торопливо ответил завхоз. — Когда я увидел, что колхозникам не смогу этот сатин продать, пустил его в свободную продажу, на сторону. Его у меня разобрали. Я давал по четыре, по пять метров.

— Жалко. И ничего не осталось?

— Куда там!

Сафар-Гулам прервал их разговор:

— У нас решается вопрос о хлопке, а вы тут торговлю затеяли. Надо разобраться, куда девался хлопок. И если его расхищают, надо пресечь это. Решительно пресечь.

Эргаш предложил:

— Нужно объявить и обязать всех, кто имеет прялки, веретена и хлопкотрепалки, сдать их.

— Не выйдет! — покачал головой Сафар-Гулам. — Не выйдет, — один принесет, а десятеро спрячут, скажут: «Нет их у нас и не было». А когда надо, достанут и опять за старое примутся.

Нор-Мурад поддержал Сафар-Гулама:

— Хаджиназар непременно все спрячет, а нам скажет: мол, веретена и мои прялки все сдохли, а остальных я зарезал и съел, ведь зима-то была суровая…

Все засмеялись, так похоже он передал голос Хаджиназара.

— Надо сделать так, чтоб и весь этот инвентарь забрать, и расхищенный хлопок вернуть. Вот как надо сделать, — решил Сафар-Гулам.

— И я предлагаю послать по дворам пионеров. Пускай по домам посмотрят, — предложил Юлдашев.

— Можно и пионеров, — согласился Сафар-Гулам. — И сделать это надо быстро, неожиданно. Согласны?

— И что же, все дома будем осматривать? — поспешно спросил завхоз.

— Конечно, чтобы не было обид.

— Начнем с моего дома! — попросил Нор-Мурад. — Но предупреждаю: у меня есть пять фунтов хлопка — это я отложил себе на новый халат. Его прошу не трогать.

— Не только пять фунтов, а если и один грамм найдем, и тот заберем. А на халат или на одеяло кооператив получит литерную вату. Тогда покупайте и шейте, пожалуйста.

— У нас и сейчас три тюка литерной есть! — быстро сказал завхоз.

Гафур предложил:

— Давайте начнем не с Нор-Мурада, — мы от него пять фунтов всегда возьмем, — а начнем с Хаджиназара. Этот ведь если держит, то не для халата, а для продажи. У него должно быть больше.

Сафар-Гулам согласился.

— А не то, пока мы будем обходить дома, Хаджиназар все успеет спрятать.

Но завхоз заспорил:

— Надо сперва зайти в два или в три бедняцких дома, а уж потом к Хаджиназару, а то он отправится с жалобой в Гиждуван: середняков-колхозников, мол, притесняют!