Рабыни рампы
Шрифт:
Секретарша молчала, бросив быстрый взгляд в сторону комнаты за ее столом, которая вела в кабинеты руководящих работников. Снова Карен предприняла попытку проскользнуть мимо бдительного стража, но и на сей раз ее за шкирку доставили к месту старта.
– Если вы не уберетесь отсюда немедленно, - предупредила ее секретарша, - я буду вынуждена вызвать полицию.
– Ладно, я уйду, - она быстро нацарапала записку.
– Можно оставить записку для мистера Истмэна?
– Его в данный момент нет на месте…
– Но передадите, когда он явится?
– настаивала на своем Карен, мысленно желая секретарше
– Хоть это вы можете сделать?
Секретарша внимательно пробежала глазами записку.
"Мистер Истмэн!
Я трижды пыталась застать вас на месте. Мне все известно о том конверте, который находится под одним из ящиков вашего стола. После этого вы намерены поговорить со мной? Я снова позвоню вам сегодня днем. Не пытайтесь скрываться от меня.
Карен Сингер."
Карла Истмэна не было в кабинете весь день. Когда Карен проходила мимо здания в конце дня, охранник сообщил ей, что он не видел Истмэна весь день и что он, по-видимому, сегодня утром ошибся.
Рина Уитон отлично устроилась. У нее был замечательный кабинет, расположенный, правда, не на Парк авеню, но у нее был целый первый этаж в аристократическом доме в непосредственном соседстве с состоятельными людьми. Кабинет ее был обставлен скромно, но каждая вещь была подобрана с изысканным вкусом.
В приемной было тепло и удобно. Карен сразу оценила это по достоинству, так как она ужасно нервничала и ей требовался комфорт. Секретарша проводила ее в кабинет Рины. Они с самым серьезным видом пожали друг другу руки.
– Ну, ты готова?
– спросила Карен.
Рина покачала головой.
– Не знаю, для чего я это делаю. Ты во всем уверена?
– Да, конечно. Послушай, если что-то не сработает, то я возьму всю вину на себя. Это не коснется ни тебя, ни твоей матери.
– Клянешься?
– с нажимом спросила Рина.
– Черт меня побери, если я знаю, ради чего я все это делаю. Ты так и не скажешь, что тебе нужно из этого дома?
– Тебе лучше этого не знать.
– Ты так разговариваешь, словно пересказываешь один из своих сценариев.
– Рина, ты можешь отказаться от всего, если хочешь. Я понимаю, что тебе нужно заботиться о своей репутации. Я найду другой способ, чтобы добиться своего.
– Это-то меня и пугает, - процедила сквозь зубы Рина.
– Если то, что ты мне сказала, правда, я не могу оставаться в стороне, независимо от того, насколько безумными мне кажутся твои затеи.
– Ладно, пошли, - улыбнулась Карен.
– Внизу нас ждет лимузин.
Через полтора часа лимузин вползал на длинный отросток дороги, ведущей к дому Истмэнов.
– Нет, не сюда, - сказала Рина.
– Нужно подъехать к служебному входу. В противном случае нам не миновать Аманды, этой чудо-кобылы, - повернувшись к Карен, она добавила: - Старый Карл в отъезде, по своим делам, кажется, в Европе, а миссис Истмэн черт ее знает где. Может, она проходит курс шоковой терапии. Но это не означает, что тебе открыт доступ в дом. Когда Карла нет дома, там постоянно торчит охранник. Это законченный параноик, мне на самом деле приходилось с таким сталкиваться.
По указанию
– Добро пожаловать в нижнюю часть "того, что вверху, того, что внизу". Здесь царит совершенно иной мир.
Служебный вход вел прямо на кухню, где миссис Уитон с нетерпением дожидалась еженедельных визитов своей дочери. Она была крупной, круглой женщиной с целой серией телесных недугов и шаровидных образований. Большие открытые глаза на маленьком овале лица никак не свидетельствовали о ее остром уме. Но миссис Уитон было не так легко одурачить. Обстоятельства поставили ее на то место, на котором она находилась, и сила инерции крепко ее удерживала там. Она всегда питала самые радужные надежды в отношении своего ребенка.
– Ну как ты, детка?
– мать с дочерью обнялись.
– Прекрасно, мам, - весело отозвалась Рина.
– У меня полно чокнутых. Я зарабатываю на них кучу денег. Мам, вот моя подружка, Карен. Она из Калифорнии, поэтому я подумала, что ты не будешь против, если я привезу ее к нам.
– Нет, что ты, все прекрасно, - заверила ее миссис Уитон, улыбаясь навстречу Карен.
– Ваше лицо, кажется, мне знакомо. Разве прежде Рина не приводила вас к нам?
– Ты права, - быстро вмешалась Рина.
Она подошла к печке, весьма громоздкому сооружению. Можно было подумать, что эта кухня принадлежит какому-то большому отелю. Рина поставила на нее чайник с водой, достала несколько чашек.
– У меня приготовлены макароны с кокосовыми орехами, - сообщила миссис Уитон.
– Я знаю, что они тебе нравятся.
– Мне они вовсе не нравятся, а тебе?
– Прости меня, - перебила ее Карен, чувствуя, как ее охватывает нервная дрожь.
– Не скажешь, где здесь ванная комната?
Миссис Уитон показала направление.
– Понимаю, после длительного путешествия в автомобиле ваши трубы текут, - мудро заметила она.
– Плюс еще три чашки кофе, - добавила Карен.
Она оставила двух женщин мило болтать на кухне, а сама осторожно направилась к лестнице.
В доме было тихо. Она не могла сравнить его со своим семейным домом в Чикаго, в котором вечно кто-то орал о чем-нибудь, неважно о чем. Там постоянно жужжал телевизор, кричал радиоприемник, мать громко болтала по телефону со своей подружкой Ма-Джонг, обсуждая с ней очередную игру, отец стучал молотком, пытаясь осуществить на практике свои грандиозные планы по ремонту жилища, хотя, конечно, они так никогда и не осуществлялись. В их доме всегда было шумно - кто-то приставал к другому. В общем, жизнь. В этом доме жизни не было, и это немного пугало Карен. Чем старше она становилась, тем отчетливее представляла себе идею судьбы, фатума… Жизнь создавали люди, а не наоборот. Слышалось равномерное гудение работающего пылесоса, вероятно, одна из горничных делала уборку. В доме Истмэнов даже не пахло людьми, а лишь воском для натирки мебели да лимонным маслом. Она прошла по пустынному коридору и поднялась без всяких приключений по лестнице. Охранник отчаянно флиртовал с миловидной колумбийской девушкой. Они объяснялись на своем музыкальном языке. Карен проскользнула в небольшой альков и притаилась.