Рабыни рампы
Шрифт:
– Когда ты наконец напишешь что-нибудь о барменах?
– хриплым голосом спросил он.
– На днях, - с улыбкой ответил Дэниэль. Он зажег вторую сигарету и небрежно развалился в глубоком кресле.
– Да, у тебя это есть, - сказал он, обращаясь к Лейк.
– Мне кажется, предложенная вам тема не из захватывающих, - рассмеялась она.
– Не строй из себя глупую девчонку, - он растер в пепельнице только что задымившую сигарету.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты, несомненно, очень привлекательная, мне не нужно долго
Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее в упор, и почувствовала его дыхание, одновременно поняв, как сильно она его хочет. Лейк могла легко вообразить, как его рука соскальзывает с горла, и вообразить еще многое-многое другое.
Он отнял руку.
– Да, на самом деле у тебя это есть, - мягко повторил он, - внутреннее высокое качество. То, что делает людей "звездами". Без этого любой талант в мире - лишь кусок дерьма. Ну-ка, покажи мне снимок головы.
Она вытащила из сумочки фотографию и вручила ему. Он сразу же разорвал ее на мелкие кусочки, взял одну из визиток и что-то нацарапал на обратной стороне.
– Завтра утром, ровно в десять, тебе нужно быть по этому адресу. Не опаздывай, это очень занятой человек.
Лейк беспомощно пожала плечами.
– У меня нет денег для новых фотографий. Без работы официанткой…
Он дал ей стодолларовую бумажку.
– Ведь из-за меня ты потеряла работу. Не беспокойся о фотографиях. Я позабочусь об этом сам.
– Ради чего вы это делаете?
– Так, не знаю. Наверное, мне нравится играть роль Пигмалиона. А может, я в тебя влюбился. В этом мире иногда происходят странные вещи.
– Со мной - никогда.
Он все еще держал в руке деньги.
– Я еще забыл дать тебе на чай.
– Если это так, то тогда нужно передать их Джойс.
– Джойс?
– Ну, той девушке, которая пела "Зондхейм" Разве она плохо пела?
– Прекрасный голос, - сказал он рассеянно.
– Но у нее его нет. А у тебя есть.
– Правда?
– медленно спросила Лейк.
– Вы считаете, что у меня есть голос?
Он проводил ее домой. До Кристофер-стрит было недалеко, но он повел ее кружным путем. Время от времени он останавливался и принимался разглядывать ее при свете уличных фонарей, причем всякий раз брал в руки ее подбородок. Это было что-то вроде сигнала.
Они подошли к ее двери.
– Вы будете завтра в десять у фотографа?
– Да, я буду там, Лейк, - мягко сказал он.
– Я буду всегда рядом с тобой. А теперь тебе пора спать. Нужно хорошенько выспаться, чтобы выглядеть свежей перед объективом.
– Хорошо.
Он спустился со ступенек и подождал, пока она не вошла в дом. Потом медленно пошел прочь. Она наблюдала за ним из окна спальни.
– Карен, - прошептала она, -
Бугор под одеялом лениво задвигался.
– Пепси, - простонал бугор.
– Как ты можешь пить эту дрянь ночью?
– Пепси, - снова простонал бугор.
Лейк отправилась на кухню и налила для Карен стакан содовой. Вернувшись в спальню, она подала ей воду.
– Хэлло, - сказала, моргая, Карен.
– Что стряслось?
– Карен, какого я встретила парня, - она рухнула на кровать Карен.
– Я имею в виду мужчину. Невероятного мужчину.
– Ай-ай-ай!
– воскликнула Карен, обнимая Лейк, стараясь при этом не расплескать воду.
– Ну-ка рассказывай все по порядку.
6
Через неделю после съемок у фотографа Дэниэль Фокс стал для Лейк тем, чего у нее никогда в жизни не было, но чего она всегда отчаянно жаждала. Все началось со стука в дверь.
– Я открою, - пропела Карен. Она умела быть безумно оживленной по утрам, всегда распевая собственные песни и готовясь к занятиям в университете. Ворочаясь в запутавшихся простынях и одеяле, Лейк услышала, как Карен открывает входную дверь. Потом дверь скрипнула и она услыхала ее возглас:
– Боже праведный! К нам пожаловали ряженые!
Для пущей эмоциональности она повторила восклицания, уже растягивая слова:
– Бо-же пра-вед-ный! Лейк!
Ее крики, вероятно, не наводили на мысль ни об изнасиловании, ни о похищении, поэтому Лейк сначала спокойно надела платье, а потом уже бросилась к двери.
– Кто там?
– спросила она.
– Чего они хотят?
– Кажется, тебя, - сказала Карен, продолжая хихикать.
– Не угодно ли присесть?
– вежливо предложила она неожиданно явившейся к ним в дом странной свите.
Свита состояла из шофера в ливрее, импозантной дамы в шубе, несомненно, из обезьяньего меха и другой леди, помоложе, главной обязанностью которой, судя по всему, было постоянно поглаживать мех старой обезьяны.
Шофер, выступив вперед, снял форменную фуражку.
– Вам следует одеться потеплее, мисс, - сказал он, обращаясь к Лейк.
– На улице довольно холодно. Наденьте также ботинки и шляпку. Как известно, тепло уходит через крайние точки организма.
Обезьяний мех прыснул от смеха.
– Вы, конечно, не понимаете, что здесь происходит, не так ли, девочки?
– Должна признаться, что нет, - ответила Лейк.
– Не угодно ли вам объяснить, что вы делаете здесь, в моем доме.
– Дэн Фокс уверен, что вы станете следующей дивой, так что сегодня, моя сладкая, вам предстоит немного поработать. Вы встретитесь с наилучшими мастерами. Волосами займется Йон-Поль, грим и уход за кожей берет на себя Галина X., что касается гардероба, то, - она скромно поглаживала обезьяний мех, - ну, в общем, как я сказала, только первоклассные мастера. Можете называть меня Мэк. Это, - она указала на женщину рядом, - мой ассистент. Вы можете к ней не обращаться, это мое дело.