Рабыни рампы
Шрифт:
– Карен, - сказал Гарри, давая ей понять, что она его утомляет.
– Приоткрой дверь, я дам тебе полотенце. Обещаю не подглядывать. Ну, ради Христа!
– О'кей.
В любом случае делать было нечего, она вся дрожала от холода. Там даже не было половичка, а кафельный пол был мокрый и холодный. К тому же скользкий. Ухватившись за кончик полотенца, которое галантнейшим образом держал в руках Гарри, она словно гидроплан начала скользить по мокрой поверхности. В это время в мозгу у нее проносилась одна и та же сцена. Вот она падает, разбивает голову о раковину
Падая, Карен попыталась ухватиться за вешалку. Но та решила разделить с ней несчастную судьбу и выпала из стены с минимальным выбросом штукатурки. Вначале приземлилось ее правое плечо, а затем и все остальное, вместе с полотенцем и вешалкой.
– Карен? С тобой ничего серьезного не случилось?
– Гарри пытался открыть дверь, чему препятствовала нога Карен.
– О-о-о-о! Погоди! Секунду!
Она набросила на себя полотенце и поползла к двери. Гарри упал через нее на пол, причем в точности повторив ее падение. Каким-то образом Карен ухитрилась сесть, опершись спиной о ванну. Она потирала ушибленное плечо, на котором образовался приличный синяк.
Гарри нежно прикоснулся к нему.
– Ничего не сломано? Больно?
– Конечно, больно, а ты как думаешь?
– вдруг захихикала она, не в силах унять этот глупый смех.
– Ну, а ты? Все в порядке?
– Вроде да, - он не смеялся, он хохотал, и все его тело сотрясалось от смеха. Он становился еще красивее, когда смеялся. Только она собиралась сказать ему об этом, как в дверь просунул голову Мэтт. Он оглядел их обоих холодным взглядом, но больше холодности, конечно, досталось ей, Карен.
– Через пять минут, в костюмах, прошу вас, - сказал он ледяным тоном.
– Он меня ненавидит, - застонала Карен.
– Меня ненавидит режиссер! Гарри, что же мне делать?
Он поцеловал ее в кончик носа.
– Прежде всего нужно высушить волосы.
– Думаю, нам нужно поговорить.
Удивленная, Карен подняла глаза. Рабочий день окончен, все актеры и члены съемочной группы собрались в "родительском" доме оператора, чтобы поужинать и провести там последнюю ночь. Они поглощали жареных кентуккских цыплят с салатом из шинкованной капусты и жевали бисквиты. Несколько человек вместе с тарелками отправились в гостиную и расселись перед телевизором.
Гарри, ссутулившись, стоял над плитой, ожидая, когда закипит чайник, чтобы приготовить кофе. Меньше всего Карен ожидала от Мэтта Сингера этой фразы: "Думаю, нам нужно поговорить". Она бросила взгляд в сторону Гарри за поддержкой. Но он, зевнув, прикрутил газовую горелку.
– Кажется, пора вздремнуть.
– Благодарю тебя, Гарри, - пробормотала сквозь зубы Карен.
– О чем нам нужно поговорить?
–
– Я хочу объяснить тебе, почему я решил изменить эту сцену.
– Ах, вон оно что, - ответила она, стараясь быть язвительно-приторной, - вы хотите сказать, почему вы намеренно заставили Гарри забрызгать всю меня грязью?
Он широко улыбнулся.
– Да. Мне кажется, что тебе будет небезынтересно, почему я это сделал.
– Должна признать, я любопытна, правда, немного, - поспешила добавить она, отвечая ему против своей воли улыбкой на его ухмылку.
Мэтт помолчал, собираясь с мыслями.
– Видишь ли, это в основном фильм действия. Большую часть времени за тобой гоняются убийцы, тебе приходится убегать, спасая жизнь, ну и все такое прочее, - он поддался немного вперед, выпятив свои костистые плечи, его лицо сразу оживилось.
У него в жизни есть только одна любовь - это кино, сразу же поняла Карен.
– У нас очень мало времени для разработки характеров, - продолжал Мэтт, - и поэтому, если зрительской аудитории вы с Гарри не понравитесь, вся затея лопается на месте. Но что можно сказать о тебе? Вот ты стоишь, пытаясь соблазнить этого парня…
– А вы превращаете меня в дурочку!
– Да нет же!
– хлопнул он кулаком по столу.
– Мы хотим сделать тебя более человечной. Карен, неужели ты не понимаешь? В этом твое дарование Ты не самая прекрасная девушка в мире…
– Большое спасибо вам за комплимент!
– Но ты достаточно мила, - сразу покончил он со всеми ее возражениями.
– И очень приятная, в тебе есть что-то такое, что сразу нравится людям. Я решил только это чуть выпятить, сделать более очевидным.
– И для этого потребовалось унижать меня?
– она вскочила, но он схватил ее за руку.
– Карен, тебе нужно научиться владеть своим характером! Неужели ты всерьез думаешь, что я поставлю под угрозу свой фильм только ради того, чтобы тебя как можно больше унизить? У меня нет никакого желания делать это!
– Вы так считаете?
– сбивчиво возразила она.
– Мне показалось, что вы меня ненавидите.
– Это не имеет никакого отношения к делу, - упрямо отстаивал он свою позицию.
– Ты находишься здесь потому, что обладаешь всеми нужными качествами для этого фильма. И я сделаю все, что смогу, чтобы запечатлеть их на пленке.
– Даже если для этого придется манипулировать актерами, словно они бессловесные животные?
– Конечно. Такова работа актера.
Карен рассмеялась.
– Ну знаете, для этого требуется своеобразное искусство.
Молодой режиссер недоуменно пожал плечами.
– Не совсем. Все, что требуется от актрисы, - это привлекательность и очарование, и этого у тебя не отнять.
Карен промолчала, она не была уверена, комплимент это или оскорбление.
– В любом случае я не уверен, что ты будешь удовлетворена как актриса.
– Не буду?
– спросила заинтригованная Карен.
– Ты слишком яркая личность. Скорее всего дело кончится тем, что ты уйдешь в какую-нибудь отрасль производства.