Рабыня благородных кровей
Шрифт:
— Пойдем, — легко согласился Аваджи, ему тоже захотелось переключить свое внимание на что-нибудь другое. В последнее время пребывание среди своих нукеров давалось ему все труднее.
Из юрты третьей ханум во время всех передряг почти ничего не вынесли. Она стояла несколько в стороне от других и имела самый скромный полог. Но при том эта юрта все ещё производила впечатление роскошной, с её шелковыми занавесями, расшитыми золотыми драконами и лилиями, ворсистыми бухарскими коврами и множеством ярких подушек.
Теперь
— Вижу, наш раненый джигит силу набрал! — проговорил Аваджи, усаживаясь рядом с Асланом на место, с которого поспешно вскочила Заира.
Молодая женщина не перед сотником суетилась, а метнулась к Анастасии, чтобы принять из её рук маленького Владимира.
— Расскажи крестной мамочке, как живется маленькому Владимиру? заворковала она. — Опять мамка связала тебя, точно полено какое!
Этот вопрос был одним из немногих, в чем молодые женщины никак не могли прийти к согласию. Анастасия, чьи предки туго пеленали младенцев, поступала так же, Заира же считала, что связанные младенцы медленнее растут.
— Вот роди своего ребенка, тогда и вовсе не заворачивай! — горячилась Анастасия.
— И рожу! — кричала Заира. — Тогда увидишь, как мой сын твоего перерастет!..
Две головы — темноволосая и русая — склонились над ребенком. Коса Заиры, в которую она теперь заплетала волосы упала, на грудь, а выбившиеся пряди живописно обрамляли её тонкое худое личико.
— Странно, раньше я не замечал, что Заира — красива, — проговорил Аваджи и, поймав хмурый взгляд Аслана, стал его успокаивать. — Ты же не думаешь, что я недостаточно люблю свою жену и смотрю с вожделением на других женщин? После того, что Заира сделала для Аны и сына, она для меня ближе родной сестры!
Аслан потупился.
— Прости, брат, но это моя болезнь. Я все время жду, что кто-то начнет поминать желтую юрту, из которой моя девочка вырвалась только благодаря тебе и твоей жене. Я смотрю волком даже на своих нукеров — не сорвется ли у них нехорошее слово о Заире? Убью на месте любого!.. Если бы тогда я убил Тури-хана…
— То сейчас ни тебя в живых бы не было, ни Заиры, — докончил за товарища Аваджи и крепко сжал его здоровое плечо. — Не терзай себя попусту!
— Но ты же не все знаешь! Никто не знает! Я просил у хана в жены Заиру, а он не только отказал мне, но и направил её в ту самую желтую юрту. Да ещё посмеялся надо мной!.. Как я не умер от стыда?!
— Видно, девушка слишком сильно обидела светлейшего, иначе он не отказал бы своему лучшему нукеру.
— Обидела? Чем она могла его обидеть? Хан отдал мне Заиру девственницей.
— Что?!
Для Аваджи слова товарища
Он по-новому взглянул на молодую женщину и подивился. Не ей, себе. Выходит, он всегда был занят только собой, своими переживаниями, своими бедами… Если бы не Ана, он так и не научился бы видеть настоящую жизнь. Ту, какая более другого заслуживала описания в самых мудрых книгах!
А ведь он чуть было не вытолкнул Заиру из их жизни, опасаясь, что своими рассказами она дурно повлияет на его жену.
— Я оказался трусом, — между тем продолжал рассказывать ему Аслан, как и Аваджи, любуясь новым обликом своей возлюбленной. — Ты ведь сумел добиться Аны.
— Мне тоже особо гордиться нечем, — признался Аваджи. — Приврал, чтобы не насторожить светлейшего, вот и вся заслуга. А что касается трусости… Мы привыкли подчиняться богатым и знатным, шаманам, которые с детства внушал нам, что власть хана дарована ему свыше… Значит, когда хан пожелает нашу жену, мы успокоим себя, что так угодно богам. А как иначе после мы могли бы чувствовать себя мужчинами?
— Зато мы — мужчины, когда рискуем своей жизнью воюя за интересы хана!
— Или насилуя пленниц, — шепнул Аваджи.
— Ты мне нравишься, юз-баши, — проговорил Аслан, — и речи твои находят отклик в моем сердце, так долго страдавшем от одиночества… Жена, где моя арза? (Арза — монгольский хмельной напиток из молока.) Разве я вчера все выпил?
— Сейчас подам, о вместилище пороков! — подмигнув Анастасии, отозвалась Заира, в то время как плещущий в её черных глазах огонь говорил совсем о другом чувстве.
— Вы поженились? — удивилась Анастасия, помогая подруге расстилать на ковре скатерть.
— Еще нет, — сверкнула та белозубой улыбкой, — но Аслану нравится меня так называть. Тем более, что, кажется, завтра Тури-хан обещал соединить нас. Лишь бы хитрый лис в последний момент не передумал!
— Похоже, ты не очень любишь светлейшего?
— Чтоб он сдох! — в сердцах вымолвила Заира и совсем по-мужски сплюнула.
"Я не удивлюсь, — подумала Анастасия, — если хозяйство Тури-хана опять пострадает от какого-нибудь набега. И как бы на этот раз удавка не захлестнула шею его самого!"
Глава двадцать седьмая. Когда на земле жить опасно
Начало осени. Нынче самая благодатная пора у холмчан, ибо трехлетняя засуха ушла в прошлое, а урожай на полях радует глаз.