Рабыня благородных кровей
Шрифт:
Вроде, взяли Литвина — так теперь называла его челядь — в каком-то сражении, где литовцы воевали против русских. Он был так сильно ранен, что врач с трудом вырвал его из объятий смерти. Но, выздоровев, Литвин уже не мог бойко ходить, как прежде, а передвигался, сильно припадая на искалеченную ногу.
Посланная ею Свенка вернулась с мужчиной, в рыжей бороде которого и буйной шевелюре вовсю серебрилась седина. Серые глаза Литвина смотрели проницательно и чуть насмешливо.
Он поклонился лежащей княгине
— Похоже, нам, литовцам, не удается подолгу стоять на русской земле обеими ногами.
— Я сама виновата! — заметила Ингрид.
В словах Литвина ей почудился намек на то, что в их бедах повинны русские, а она не хотела хаять народ, который так доброжелательно принял её.
— Пусть Свенка выйдет! — вдруг проговорил холоп, и княгиня увидела, как под его мохнатыми бровями недобро сверкнули глаза.
Ингрид на мгновение стало страшно, но она тут же и рассердилась на собственный испуг: что позволяет себе дерзкий холоп?!
— Никуда она не выйдет, — холодно сказала княгиня. — И я не позволяю слугам так с собою говорить. Может, ты хочешь отведать плетей? Я прикажу отвести тебя на конюшню.
Желание сделать Литвина ключником исчезло у неё без следа. А ещё она подумала: неужели кто-то из кузенов шепнул ему, что дочь Витольда безмозглая, трусливая овца, так что её можно испугать всего лишь приказным тоном человека, недостойного входить в княжеские палаты!
Она кивнула Свенке, и та села на скамеечку у ложа госпожи.
— Я слушаю тебя, — сухо кивнула она Литвину.
— Но это княгине было угодно позвать меня к себе.
Ага, кажется, он понял свое место. Но княгиня ошиблась, замешательство холопа длилось недолго. Он вперил в Ингрид яростный взгляд и раздельно произнес:
— Да будет тебе известно, я — рыцарь Ордена меченосцев!
Внешне Ингрид осталась бесстрастной, но украдкой она сцепила руки, чтобы Литвин не заметил охватившую её дрожь.
В землях Литвы рыцари Ордена пользовались дурной славой. Они были жестоки, безжалостны и ради захвата для себя все новых земель не останавливались ни перед чем, нападая на людей, точно бешеные псы.
Не очень разбираясь в политике, Ингрид догадывалась, что её отец недаром пошел на союз с русскими — только они могли противостоять меченосцам, наряжавшимся в белые плащи с изображением красного меча и такого же креста, чтобы напомнить: они воюют под флагом святой церкви.
Тогда что делает в Лебедяни этот рыцарь? Она невольно скосила глаза на дверь — как назло, Всеволод замешкался на конюшне.
— И что нужно от меня рыцарю? — надменно спросила Ингрид.
Видимо, он решил не обращать внимания на Свенку и сказал, усмехаясь ей в глаза:
— Ты должна помочь мне выбраться отсюда.
— Я ничего не должна Ордену, — голос Ингрид был ровным и спокойным, что стоило ей немалых усилий. —
Несмотря на искалеченную ногу, Литвин метнулся к Свенке, рванул её к себе и приставил к горлу неизвестно откуда взявшийся клинок.
— Посмотри, княгиня, чтобы достать его, мне пришлось задушить княжеского дружинника. То же будет с твоей прислугой, если ты надумаешь закричать.
Ингрид вспомнила, как сокрушался Всеволод, когда в один из дней его дружинника, стоявшего на страже у городских ворот, наутро нашли мертвым.
Старшина дружинников, как заправский охотник, тщательно осмотрел то место, где лежал убитый, и решил: кто-то подкрался к стражу, когда он попросту заснул! Дружинники пришли к мнению, что в город пробрался вражеский лазутчик. То ли татарин, то ли половец. Мало ли их по степи шныряет?
Старшина предложил князю, чтобы тот наказал его. Всеволод удивился:
— Ты просишь наказать самого себя?
— Прошу, потому что выходит, плохо учу молодых. Я ли не повторяю им день за днем, что спать на часах грех, а вот поди ж ты! И знал ведь я, что он с Плешаковой Авдотьей до рассвета гулеванит. Какой же из не выспавшегося дружинника страж?
Потужили-погоревали, убитого дружинника похоронили, а никому и в голову не пришло, что вражеский-то лазутчик никуда не делся, а здесь на княжеском подворье так и живет!
Медленно отступая к двери и волоча за собой упирающуюся Свенку, Литвин не сводил глаз с молодой княгини, но не заметил на её лице и следов паники, только гнев. Перед ним была истинная дочь Севера. Такую и он бы хотел иметь своей женой, да не ссудил бог!
— Зря ты так, Ингрид Витольдовна! Я ведь все о тебе знаю. Замуж пошла по воле отца. Мужа впервые увидела в церкви, а князь до сих пор любит первую жену… Ты здесь чужая!
Его слова нашли бы отклик в душе Ингрид… два месяца назад, когда она только вступила на чужую землю. Всего два месяца. Но они перевернули всю жизнь литовской княжны.
— Как твоя нога, ангел мой? — услышала она веселый голос Всеволода.
Князь вступил в свои покои, а в это время за его спиной Литвин исчез в дверном проеме вместе со Свенкой.
— Всеволод, любовь моя, поспеши! Холоп Литвин — лазутчик рыцарей-меченосцев! Он захватил Свенку, и у него кинжал!
За дверью послышался короткий женский вскрик.
Князь все понял с полуслова и выбежал из опочивальни. Время, в течение которого его не было, показалось Ингрид вечностью.
— Крепись, Инушка, — сказал он жене с тяжким вздохом. — Умерла твоя Свенка. Шею свернул ей супостат! Ускакал, ты не поверишь, на Злынке. Выслал за ним погоню. Не догонят — так и то утешение, не будет впредь на конюшне кобылы, с которой ты вдругорядь упадешь.