Рабыня для чудовища востока
Шрифт:
Оборотень со шрамом догоняет нас. Но все же держится на шаг позади.
— А как можно покинуть свой дом? Тут наш дух, наша сила, мы родились и умрем, защищая землю. Разве когда родные болеют, их покидают? Так вот Центэра — наша обитель. Она живая, и пусть сейчас выглядит не лучшим образом, она не согнулась под гнетом предателей. Мы отстроим все, и засияет она еще ярче, и про мощь ее наши потомки будут слагать легенды! — он говорит с запалом, с какой-то неуемной страстью.
— Я прислал людей. Они сейчас работают в западном крыле. А мы в восточном, потому тут
Больше ничего не спрашиваю. Хочется узнать подробности. Историю вражды. Но не выяснять же все это при волках. Хотя не уверена, что даже наедине Владыка соизволит что-то прояснить.
Мы выходим на открытую круглую площадку. По краям расположены железные клетки, посередине огромный глубокий ров.
— Алифар, солнце отсчитывает твои последние дни. Очень скоро ад заберет тебя! — орут волки в клетках.
Пленники. Это они тут все разрушили. Часть оборотней находится в человеческом обличье, часть перекинулись, скалятся и бросаются на прутья, истекая слюной. Их тут не меньше тридцати.
Площадка озаряется дикими проклятиями и воем. Градус ненависти становится все выше и выше.
— У вас есть возможность, воплотить свои угрозы в жизнь, — Алифар смотрит на них с усмешкой и начинает раздеваться.
Неторопливо снимает одежду. Обнажается полностью. Я только хлопаю глазами от удивления. Открываю и закрываю рот.
— Вахид, отвечаешь за нее жизнью, — кивает в мою сторону.
И не успеваю я опомниться, как Алифар прыгает в ров, на ходу превращаясь в черного волка. Следом раздается грохот, это открываются полы в клетках, и все волки как один, по какому-то хитроумному маршруту летят в ров.
Алифар один наедине с бешеными оборотнями!
— Да, что вы смотрите! Немедленно ему помогите! — издаю истошный вопль.
Глава 27
Оборотни смотрят на меня с еще большим удивлением. А после преспокойно занимают места вокруг рва. Как зрители в цирке. А меня охватывает такая дичайшая паника, что я едва сама не прыгаю вслед. Оборотень в последний момент хватает меня за руку и удерживает на месте.
— Прошу, не стоит переживать, — а у самого глаза расширились как два блюдца, и на дне голубых озер плещется страх. — Простите… у меня не было выбора… — быстро одергивает свою руку.
Вахид говорит на моем языке с сильным акцентом, немного запинается, но в целом вполне неплохо. Интересно, почему все оборотни знают чужой язык? Не думаю, что стали учить его из-за рабынь. Еще одна странность. Как и мое дикое состояние. Если бы волк меня не удержал, и я бы сиганула вниз. Чем я могла помочь Алифару? Рядом с ним себя не узнаю.
— За что вы просите прощения? Вы удержали меня от необдуманного поступка, который мог бы закончиться трагически, — пожимаю плечами.
— Я не имел права притрагиваться к вам, — склоняет голову с виноватым видом.
— Вы все правильно сделали, — сама вздрагиваю, только теперь осознавая, если бы не реакция оборотня, я бы уже превратилась в закуску для волков.
— Пойдемте
— Я Лика, — чувствую, волк хочет ко мне обратиться, но боится спросить имя. Снова эта информация из воздуха… Это меня пугает все больше и больше.
Иду за Вахидом, бросаю взгляд вниз. Пленники обступили Алифара, скалятся, рычат, но не нападают. Владыка же по сравнению с ними выглядит великаном, черная шерсть лоснится, глаза горят. А на передних лапах, сверкают, словно объятые пламенем отметины солнца.
— Странно… вам не дали нового имени… — поворачивается и снова пристально меня рассматривает. — Простите, — поспешно опускает голову.
Мы устраиваемся около рва, но все же немного поодаль от остальных зрителей. Вахид стоит рядом, явно готовый отразить атаку, если вдруг мне будет угрожать опасность.
— Зачем Владыка прыгнул туда? — ужас снова завладевает мной.
Пытаюсь говорить, лишь бы не остаться наедине со своими мыслями и вновь не обезуметь. Почему я так волнуюсь за него? Разве мне есть дело до выходок Алифара? Как ни прискорбно признавать…есть. Я переживаю за него так, как никогда, ни за кого не переживала.
— Лишь он имеет право отбирать жизнь.
— Их же так много…а он один… — снова непонятные мне обычаи варварской страны.
— На то он и Владыка, чтобы творить невозможное, — Вахид смотрит в ров без тени испуга. Словно он и не сомневается в исходе поединка.
А потом мне уже было не до разговоров. Начинается кровавая мясорубка. Никто меня не держит около рва, могу отойти. Но я как истинная мазохистка неотрывно слежу за процессом. Еще и вскрикиваю каждый раз, когда вижу очередного волка, подбирающегося сзади к Алифару.
Владыка, его сейчас не узнать, машина смерти, он ломает кости, перегрызает глотки, движется так молниеносно, что глазу не уследить. Адский крик агонии режет уши, ров залит кровью, а он продолжает разрывать волков на части. Сейчас мне не верится, что это тот самый Алифар, что так нежно ласкал меня и водил по краю. Многоликий обманщик. Тысяча лживых масок, и сомневаюсь, что хотя бы одна из них настоящая. Сегодня он ласково урчит, а завтра точно так же перегрызет мне горло и полакомится свежей кровью.
Он безжалостный зверь. Хищник, для которого весь этот процесс доставляет удовольствие. А я чем лучше? Почему до сих пор стою и смотрю? А еще хуже, переживаю, как бы этого монстра кто ни ранил. Есть в моих действиях логика? Нет. Напрочь отсутствует.
После дикой расправы Владыка взбирается на гору трупов издает пронзительный клич, задрав морду вверх. Солнца на горизонте уже нет, и только темно-синее небо простирается над нами.
Изо рва поднимаются ярко-оранжевые огни. Каждый размером с мою ладонь. Они кружат в воздухе, словно пританцовывая под вой Владыки. Оборотни, наблюдающие за действом, падают на колени и начинают завывать в такт Алифару. Огни разгораются все ярче, кажется, все вокруг объято пламенем. Мы в аду! Мелькает мысль.