Рабыня Рива, или Жена генерала
Шрифт:
Странно, что она такую грацию на улицу надела, ей место в спальне наедине с любимым. Впрочем, я слишком долго пробыла в космосе, где ничего, кроме формы не носят и дом покинула давно. Мода могла измениться. Еще на девушке были открытые сандалии, а ногти покрашены в золотистый цвет.
– Что за работа? – спросила я.
– Тебе надо поговорить с хозяином, – вставила вторая, и окинула меня взглядом. – Ты вольная?
Мы были немного похожи – обе черноволосые и белокожие. Глаза у нее были такого ярко-синего цвета, что казались ненастоящими.
– С хозяином? – переспросила я. – Вы рабыни?
Блондинка протянула руку, показывая маленькую алую печать на запястье, будто это что-то значило. У голубоглазой оказалась такая же.
– С нами стоять не будешь, – недружелюбно добавила она. – Брюнетка я. Клиенты любят разнообразие. Хочешь работать с нами, придется перекраситься.
Я не сразу поняла, о чем они. Внимательнее окинула их наряды взглядом, вспомнила о клейме… К нам уже спешил долговязый мужик странного вида. Он вспугнул девушек и те отбежали.
– Тебе чего? – он жадно меня осмотрел. – Работу ищешь? Девочки с Иларии работают со мной! Себе берешь тридцать пять с клиента, остальное мне! Если заболеешь, с меня сто пятьдесят, дальше решаешь сама! Лучшие условия тебе не предложат!
Я шарахнулась, и быстро пошла в сторону порта.
Несколько раз оглянулась через плечо – боялась преследования, но хозяин рабынь глянул мне вслед и потерял интерес. Через секунду он уже строил своих девушек. Блондинка слушала наставления, опустив голову – как я когда-то на «Стремительном». Ветер развевал алый подол, высоко задирая край и в вырез выглядывали длинные, белые ноги девушки.
Я сглотнула, ощущая ком в горле.
Не могу в это поверить… Иларианка так не может… Ни одна из нас никогда бы не стала себя продавать, да еще в самом социальном низу потребителей подобного рода услуг. Кто их клиенты? В лучшем случае обслуживающий персонал базы с низших должностей, жители трущоб. Пассажиры-бедняки. Много ли они заработали?
Хотя чему я удивляюсь?
Сама была в рабстве, но мне, к счастью, пришлось знаниями торговать.
Не одну меня сделали рабыней. А в разрушенном мире трудно найти работу.
Даже думать не хочу, где Шад узнал иларианок… Я еще сказала ему: у нас не спят с иноземцами, а он не стал спорить. Просто мягко согласился: не спят. И выглядел так при этом, словно успокаивал умалишенную. И старый офицер сказал, что я многого не знаю, потому что долго пробыла на корабле.
Я поскорее вошла в ворота, пытаясь отделаться от мыслей о соотечественницах, которым не повезло больше, чем мне.
Порт мгновенно поглотил меня: я остановилась, потрясенно оглядываясь.
Во-первых, за годы я отвыкла от огромных пространств и толп – здесь людей было тьма, во-вторых, отсюда стало видно стартующие шаттлы, а зрелище это прекрасное. За воротами я попала в прозрачный коридор, который привел в прозрачный же купол. Сквозь него я и наблюдала за небом.
На меня натыкались
Когда обругали на нескольких языках, два из которых были незнакомыми, я перестала глазеть по сторонам.
Я остановилась в огромном зале.
Электронные табло висели под потолком, исправно показывая во сколько куда и какие борта отбывают. Но мне ничего не говорили пункты назначения и не было денег на билет. Не было ничего, кроме одежды на мне.
Надо что-то сделать, если не хочу оказаться с соотечественницами на перекрестке.
Слабые места моего побега: нет денег, документов и представления, что дальше. Но лучше так, чем рисковать шкурой. Скорее думай, Рива… Погоня уже идет по следу. Шад наверняка обнаружил, что жена сбежала.
Мне нужны документы. Это самое главное.
Если я хочу устроиться, спасти себя и защититься от Лиама и Шада – я должна раздобыть новое имя. Только не на Григе, для этого придется покинуть планету. Здесь меня быстро найдут.
У Шада не так много путей, чтобы решить проблему в моем лице.
Моя смерть – действительно лучший для него выход. Боюсь, рано или поздно родные его уговорят. А я… У меня нет иного выбора, кроме как выжить вопреки.
Поэтому думай, Рива. Думай быстрее.
Я оставила зал ожидания пассажирского сектора и пошла дальше. Денег нет, а без них здесь делать нечего. Путь мой лежал к сектору торговых, технических и прочих кораблей, которые чаще всего пускают с глаз долой на дальние неприметные причалы, а их пассажиров и экипаж выпускают подальше от основного потока пассажиров. В конце концов, богатеньким путешественникам может не понравиться, что с ними в одной очереди в счастье стоят оборванцы.
Я решительно прошла сквозь следующие стеклянные двери и попала в зал победнее.
Все равно слишком хорошо.
Следующий подошел: здесь у пассажиров были усталые лица, изможденные мужчины небриты, а у женщин ранние морщины. Здесь на меня смотрели, провожали взглядами. Я прикусила губу: девушка в дорогом платье и без документов вызывала подозрения. Я не смогу сесть на борт так, чтобы не заметили.
Я встала у облупленной стены, осматривая зал. Внимание привлекла худощавая девушка. Она спала на ряду кресел, подняв подлокотники. Под головой рюкзак. Молодая, но тревога на лице была даже во сне, между бровями хмурая складка, словно она никогда не расслаблялась. Примерно моего сложения. Размер должен совпадать.
Я подошла и деликатно тронула ее за плечо. Она встревоженно открыла глаза и резко села, моргая.
– Чего тебе? – она начала с агрессии, как принято в этой среде.
– У меня предложение, – тихо сказала я и расправила свое платье. – Меняемся? Я тебе платье, а ты любые свои шмотки.
– Разыгрываешь? – она осмотрела платье, огляделась, словно ожидала, что сейчас кто-то выскочит из-за угла и расхохочется над ней и, решив, что это отличный шанс для нее, воскликнула. – Пошли в сортир!