Ради чего стоит жить
Шрифт:
Майкл пришел до того, как закипел соус.
– Привет, - сказал он, целуя губы Евы. Это заняло какое-то время, и Шейн буркнул приветствие, каким-то образом передававшее его тошноту и добро пожаловать домой.
– Шейн, чеснок? Стареешь, мужик.
– Я люблю чеснок, - пожал плечами Шейн.
– Вини Еву. Она сказала мне готовить соус.
Майкл просто пожал плечами. Ева подошла к холодильнику и достала непрозрачную спортивную бутылку.
– Я уже ел, - сказал Майкл. Что значит, он останавливался в банке крови, вот почему его кожа покраснела до почти нормального цвета. Чем голоднее
– Я не могу остаться, - продолжал он.
– Я обещал провести поздний урок.
Майкл зарабатывал себе на жизнь в музыкальном магазине - в основном потому, что он отказался жить как остальные вампиры, взяв человека или, предпочтительно, людей, для защиты. Ну и шутка. Единственная защита вампиров - защита их интересов. Люди имели выбор - платить двадцать процентов своих доходов на счет вампира или осуществлять регулярные пожертвования в банке крови. Большинство людей выбрали кровь, что достаточно причудливо. В Морганвилле сложно зарабатывать.
Технически, Шейн предполагал, что его Покровитель - и Клэр, и Евы - была Основатель. Пока Амелия от него или Евы ничего не просила - ни денег, ни крови, ничего. Может быть, трудолюбие Клэр в лаборатории Сумасшедшего Безумного Кровососущего Ученого Придурка оплачивало все их счета. Что не заставляло Шейна чувствовать себя мужественным.
– Кого учишь?
– спросил Шейн, стараясь, чтобы это прозвучало обыденно. Судя по взгляду Майкла, у него не получилось.
– Рауля Гарза, - ответил Майкл.
– А что?
– Просто любопытно. Похоже, у тебя много ночных клиентов. Ты создал группу неживых или типа того?
– Не то чтобы это было плохой идеей, теперь, когда Шейн подумал об этом.
– Ну там, басист, барабанщик?
– Еще нет. Не уверен, что среди вампиров много желающих.
– Не обязательно, чтобы все были вампирами. Я просто говорю.
Это был почти нормальный разговор, подумал Шейн. Майкл не был параноидальным по этому поводу, что хорошо.
– Да, это правда, - сказал Майкл.
– Я подумаю об этом. Может быть весело.
– Просто убедись, что я получу пятнадцать процентов. Или сколько у агентов?
– Выкуси.
– Думаю, ты стороной ошибся, чувак.
Майкл обнял Еву сзади, пока она перемешивала спагетти, и поцеловал ее шею. Он мог бы задержаться там подольше для дискомфорта Шейна, но до сих пор на шее Евы не было никаких шрамов. До сих пор.
– Я вернусь, как только смогу, - произнес он.
– Повеселитесь, ребята.
И просто ушел. Ева посмотрела ему вслед несколько секунд с грустным выражением, потом выключила пасту и пошла за дуршлагом. После этого она не говорила об отсутствии Майкла, просто сфокусировалась на еде.
Шейн был голоден, и он проглотил миску, едва останавливаясь, чтобы вставить ммм-хм комментарий в монолог Евы, который был как яркий маниакальный саундтрек, который он едва понимал. Он думал о Майкле. О том, что он обещал сделать. Через пять минут он полоскал в раковине свою тарелку.
– Эй, - позвала Ева с другой комнаты.
– Я знаю, было вкусно, но что за спешка?
– Нужно кое-где быть, - крикнул он, чувствуя укол вины за ее молчание после этого высказывания.
–
Прозвучало неубедительно.
– Все равно мне нужно побыть одной, - ответила Ева.
– Куда собираешься?
– На свидание с супермоделью на стороне.
– Ха-ха, очень смешно, хочешь, чтобы я передала это Клэр?
Шейн просунул голову в гостиную, где Ева еще сидела за обеденным столом, угрюмо тыкая свою наполовину полную миску.
– Я не могу сказать тебе, - ответил он.
– Но это важно, ясно?
Она подняла голову и посмотрела на него, и не считая всей готической белой краски на лице и густые черные линии вокруг глаз, не говоря уже о кричащей фиолетовой помаде, на секунду она выглядела как его мать. Еще когда его мать была... собой.
– Ты должен сказать, куда идешь, - произнесла Ева.
– Это не безопасно, если ты просто... уйдешь. Ты знаешь это. Ты вырос с этим.
– Ага, - ответил он, избегая ее взгляда.
– Что ж, на этот раз, я не могу. Я вернусь.
Он вышел через заднюю дверь, прежде чем она успела бы что-нибудь крикнуть ему в след. Он надел шлем, схватил байк и тихо покатил его по улице, где завел его. Машины Майкла уже давно не было, конечно, но это неважно; мотоцикл тихо зарычал, а потом взревел, когда он завернул за угол. Ему нравилось, как он отвечал ему, когда он наклонился в одну сторону, затем в другую, избегая воображаемые препятствия. Было темно, в Морганвилле не обеспечено освещение, но ночное видение, встроенное в шлем, было поразительным - все выглядело призрачно-зеленым, но было отлично видно. На улице стояло несколько автомобилей, в основном того же типа, что водил Майкл, но он игнорировал их. Все вамп-мобили выглядели одинаково, особенно в ночное время, но Ева дала Майклу светящуюся в темноте наклейку на бампер и его легко отличить от остальных.
Шейн обнаружил светящуюся голову Смерти меньше, чем за три минуты, и облегченно снизил скорость. Шум двигателя перешел в пульсацию, и он околачивался рядом - насколько это возможно в Морганвилле - стараясь быть незаметным. Что сложно, но он был одет в черную куртку и черный шлем, а краска мотоцикла слилась с темнотой.
Майкл сделал несколько поворотов, ведущих его прочь в разрушенную промышленную зону на южной стороне города; они проехали мимо старого шинного завода, за что Шейн был благодарен, потому что у него были плохие, жуткие воспоминания об этом месте. Они также проехали старую больницу, закрытую и полуразрушенную. Куча не очень устойчивых ржавых сараев, которые использовались в качестве мастерских и складов. Опять же, не остановились.
Майкл продолжал ехать, направляясь к окраине города. Шейн начал беспокоиться; как вампир, Майкл вполне может иметь разрешение покинуть город, но он знал, что если он попытается, кто-нибудь заметит. Кроме того, он не фантазировал насчет стирания воспоминаний о городе, особенно теперь, когда он знал, кто - и что - это делал. Он многого наслушался на эту тему от Клэр, чтобы чувствовать себя комфортно. Шейн бессознательно снизил скорость и наблюдал, как седан со светящимся черепом становился все меньше. Он колебался в течение секунды, затем снова вдавил газ. Двигатель угрожающе зарычал, и он направился к границе города.