Ради чего стоит жить

Кейн Рейчел

Но Майкл не пересек знак черты города. Вместо этого он свернул налево в темноту, вниз по улице, которая выглядела разрушенной, не говоря о пустынности. Шейн замедлился и ехал накатом. Майкл развернул свой автомобиль в грязном дворе перед одним из почти рухнувших жестяных зданий с прожилками ржавчины, словно плесенью.

Шейн припарковался, выключил двигатель, но не снял шлем с ночным видением. Он пригнулся, хорошо зная, что Майкл может видеть в темноте, но внимание его лучшего друга было сфокусировано на строении перед ним. Майкл казался

нерешительным даже с того расстояния, на котором находился Шейн; он стоял у машины в течение нескольких секунд, потом шагнул вперед. Медленно. Шейн мог сказать, что так выглядел человек, шедший на собственную казнь.

Черт возьми. Шейн понял, что не мог просто... подождать здесь. Он должен пойти за Майклом внутрь, что являлось девятью видами сумасшествия, не говоря о самоубийстве. Если информация мэра верна - и у него не было оснований не верить - Майкл влип во что-то плохое и возможно не по своей воле. Это место не для человека, особенно без прикрытия.

Но он не мог позволить Майклу идти одному.

Шейн переместился тихо, как только мог - что, учитывая время жизни в Морганвилле, было чертовски тихо - к темной, зловещего вида двери, за которой исчез Майкл. Ему пришло в голову, что Ева никогда его не простит, если сам здесь погибнет, не предупредив ее перед этим.

Он не хотел даже думать о Клэр. Не сейчас. Иначе он может развернуться и уйти.

Шейн сделал глубокий медленный вдох и шагнул во тьму.

Рука сомкнулась вокруг его горла, выдернула его из равновесия и затащила в тени. Ремешок под подбородком на шлеме сломался, и его сорвали, но не было звука удара о землю, так что злоумышленник держал его, может быть, думая ударить его им позже. Шейн пытался вывернуться, ноги шаркали по бетонному полу, но ничего не получалось. Рука на его горле была холодной и очень сильной.

А потом Майкл прошептал:

– Шейн?
– он отпустил его, и Шейн пытался успокоить сердцебиение и дышать без хрипов.
– Идиот, какого черта ты тут делаешь?

– Слежу за тобой, - прошептал Шейн в ответ.
– Думаешь, я приехал сюда ради пейзажа?

– Ебаный придурок.
– Майкл был очень зол; он не часто использовал это слово еще до переезда Клэр. Это было, вероятно, неосознанно.
– Серьезно, что ты делаешь?

– Слежу. За тобой.
– Сказал Шейн очень медленно, просто чтобы было ясно.
– Ты в беде, дружище. Ко мне приходили.

– В смысле приходили?

– Хочешь обсудить это здесь?
– Шейн махнул рукой - хотя ничего не видел в темноте - чтобы поставить точку.
– Сейчас?

– Нет, я хочу, чтобы ты уехал на своем байке и оставил меня одного, - ответил Майкл.
– Господи, ты и Еве сказал? Она стоит на стреме?

– Доверься мне. Ты знаешь Еву, она же не может без шума. Ты бы сразу ее услышал в ее чертовых ботинках.

Майкл издал звук, близкий к смеху.

– Так ты пришел один. Зачем? Спасти меня?

– Именно, - прошептал Шейн.
– А теперь мы можем идти?

–

Нет, - сказал Майкл.
– Я должен убедиться, что он еще здесь.

У Шейна возникло плохое предчувствие.

– Пожалуйста, не говори мне, что это тот, о ком я думаю.

– Подлый старик, который до этого нас чуть не убил?

– Ох, парень.
– Шейн сделал глубокий вдох.
– Они думают, ты помогаешь ему.

Ему не нужно было видеть лицо Майкла, чтобы представить его выражение - шок, возмущение, гнев.

– Что? Кто так думает?

– Хитрюля Дик. И Ханна Мосес. Это плохо, Майки.

– Без шуток.

– Как ты в это ввязался?

Майкл притих на секунду или две, потом сказал:

– Из-за девушки. Я знал ее в средней школе. Она пришла увидеться со мной.

– Зов плоти?

– Нет, тупица, чтобы я укусил ее. Обратил ее. Привлек на свою сторону. Даровал ей вечную жизнь. Выбери свой эвфемизм.

– Думаю, зов плоти мне нравится больше. Подожди, и как это относится к Бишопу?

– Я волновался за нее. Я подумал, что она может навредить себе, и последовал за ней. Когда я следил за ней, ее схватили.
– Майкл сделал болезненную паузу.
– Ее убили. Я не мог... я был слишком далеко, чтобы остановить это. Я видел, как это произошло. И видел, кто это сделал.

– Бишоп.

– Я не знаю, как он оказался на свободе, но знал, важно выяснить, что он делает. Так что я выследил его. Он приехал сюда. Он проводит здесь дни, иногда и ночи.

Шейн сглотнул.

– Он здесь?

– Сейчас нет, я проверил. Я планирую подождать, пока не убежусь, что он вошел, а потом пойдет в ход кавалерия.

– Почему ты не сдал его?

– В первый раз я собирался, но он снова ушел, и я потерял его. Я полагал, что он вернется сюда, и ждал. И он пришел. Это второй раз, что я здесь нахожусь. Просто хочу убедиться, прежде чем позвать Амелию и Оливера.

– Знаешь, я обычно не осторожничаю, но думаю, что самое время вызвать тяжелую артиллерию и смотать удочки.

– Возможно, - ответил Майкл.
– Но, боюсь, они подумают, что я с ним.

– Знаешь что? Задним умом крепок. Пошли, с безопасного места настучим на этого старого ублюдка.
– Шейну этот план показался самым лучшим. Особенно та часть, где его не убивают или превращают в вампира, что для него еще хуже. Не в обиду Майклу.

Майкл, казалось, разрывался, но наконец сказал:

– Ладно. Я просто хочу убедиться, что он будет здесь, когда они прибудут сюда. Он уже выходил однажды. Это не может произойти снова, Шейн. Не может.

Шейн понял, что Майкл принял все близко к сердцу. Дело не просто в Бишопе и принципиальном гневе на злого старого ворона. Речь шла о девушке, которую Майкл отказался превращать, которая получила намного больше от следующего вампа, с которым она столкнулась.

Шейн мог понять это чуть ли не на атомном уровне.

– Верно, - тихо ответил он.
– Не может. Пошли.