Ради Инглиш

Харгров Э.М.

— Мне стоит пообщаться с остальными детьми и их родителями. Увидимся завтра вечером. — Может, он расскажет больше за ужином.

— Да, до завтра, — произносит он, погруженный в собственные мысли.

Оставшуюся часть вечера мы практически не общаемся, но он наблюдает за тем, как Инглиш играет и общается с другими детьми. У них в семье на самом деле что-то происходит, и мне очень хочется помочь ему, но я не могу. Может, завтра.

Глава 19

Шеридан

— Не могу поверить,

что ты динамишь вечеринку в честь Хэллоуина ради ужина.

— Не говори ерунды. Ты бы сама поступила также. К тому же, идея вырядиться мумией была полной катастрофой. К концу дня у меня сзади болтались обрывки туалетной бумаги, как множество крысиных хвостиков. Это было ужасно, надо мной никогда в жизни так много не смеялись.

Мишель чуть сильнее сжимает мое плечо.

— Эй. Осторожнее. — Я слегка пошатываюсь.

— Упс. Извини. Я прям душу отведу, когда ты от него избавишься. Твой костюм чертовски раздражает.

Я прибью ее.

— Правда? С чего это вдруг?

— Ладно. Ты меня подловила, костюм мне не нравится, но я хочу, чтобы ты пришла на вечеринку Оливера.

— А вот мне тусоваться там на костылях в этом жутком костюме и цедить коктейльчики нифига не весело будет. Уж поверь.

Она показывает мне язык, но соглашается.

— Что ж, по крайней мере, у тебя свидание с горячим парнем.

— Твоя правда. Я лишь надеюсь, что он будет разговаривать.

И меня тут же накрывает паника, что надеть. Мишель будто бы читает мои мысли.

— Мне нравятся твои черные штаны и белый свитер.

— Думаешь?

— Ага, — говорит она, испарившись в своей комнате, видимо, чтобы самой начать готовиться.

Мишель уезжает около половины седьмого, выряженная, как Тряпичная Энни.

— Где ты взяла этот костюм? — спрашиваю я.

— Оливер. Он сегодня в роли Энди².

— Нет, вы что, серьезно?

— Он настоял.

Я морщусь, глядя на ее внешний вид, будто унюхала что-то неприятное.

— Ну не нааааадо, — канючит она.

— Из всех моих знакомых, ты последняя, кто бы вот так оделся.

Выражение ее лица резко меняется.

— Что, все настолько плохо?

— Как последняя деревенщина, но я все равно тебя люблю. Повеселись.

— Теперь мне захотелось вырядиться, как Эльвира или в кого-то похожего на нее. И этот парик ужасно чешется.

И только ради веселья я спрашиваю:

— Ты хоть знаешь, кто носил его до тебя? Надеюсь, у него не было вшей.

Она сдергивает парик с головы и начинает орать как ненормальная:

— Фууууу! Это отвратительно. А вдруг они и вправду у них были?

— Я просто издеваюсь. Надень эту чертову штуку и убирайся отсюда.

Она смотрит на меня щенячьими глазами и спрашивает:

— Правда?

— Господи, ну конечно правда. А теперь иди, иначе твой Оли-Энди начнет волноваться, что ты замутила со Спанч-Бобом.

— Ну ты и засранка. Повеселись.

Ровно в семь в дверь раздается звонок. Бек стоит у порога крыльца. И он… Вау. На нем темные джинсы и чёрная рубашка на пуговицах с

засученными рукавами. Сегодня теплый вечер, поэтому он без куртки. Я хватаю свою сумочку, перекидываю ее через плечо, беру костыли и открываю дверь. Он наклоняется и касается моей щеки губами. Эти костыли становятся моими новыми лучшими друзьями. Я чертовски уверена, что, если бы они сейчас меня не держали, — я бы уже рухнула на пол.

— Замечательно выглядишь. Гораздо лучше, чем в наряде мумии. — Уголки его губ приподнимаются в улыбке.

Ох, и как же хорошо он пахнет. Будто только что вернулся с пляжа. Будет ли это странно, если я зароюсь носом у его шеи и понюхаю? Да, пожалуй, будет. Прекрати, Шеридан. Он настолько идеальный, что мне хочется просто стоять там и глазеть на него. Ну, или прикоснуться к нему, чтобы почувствовать, что он и правда настоящий.

— Готова?

— Ага. — Весь мой обширный словарный запас будто вылетел из головы. Я иду за ним к машине, и он терпеливо помогает мне усесться. Вау, этот мужчина, должно быть, выпил пилюлю вести-себя-хорошо-с-Шеридан.

— Я подумал, что мы можем пойти в мое любимое место. У них разнообразная кухня, но специализируются они на копченостях: свинина, говядина, курица. Надеюсь, ты не вегетарианка.

— Вовсе нет. Я безумно люблю мясо. Просто стараюсь по возможности есть здоровую пищу. Ну, я уже говорила тебе об этом.

— Верно. Я помню, ты упоминала об этом на нашем ужине. — Посмеивается он. — Не считая конфет на Хэллоуине. «Поцелуйчики».

— Как же можно пройти мимо «Поцелуйчиков», верно?

Он пристально смотрит на меня.

— Это ты мне скажи. — А это еще откуда взялось? Я чувствую, как у меня начинают потеть ладошки.

От его глубокого голоса мне вдруг хочется поцелуя, и вовсе не шоколадного. Сегодня Бек выглядит гораздо раскованное, поэтому я интересуюсь:

— Вы с Инглиш хорошо провели день?

— На самом деле, да. У меня сегодня было несколько сьемок в центре города, и я взял ее с собой.

— И чем именно ты занимаешься?

— Я фотограф.

— Да, я в курсе. Инглиш говорила, что у вас есть очень большая камера.

Он смеется.

— Она действительно так сказала?

— Угу.

— У меня есть вся фотоаппаратура. Для коммерческих съемок, но также и для съемок на природе, в основном для живописных снимков. Фотографии для журналов о путешествиях, отдыхе на природе, в общем, все, что можно увидеть в National Geographic. Я много путешествую, даже слишком.

— Ого. И как ты оказался в этой профессии?

— Чистое везение. Фотография была моим хобби, и когда я учился в Технологическом институте Джорджии, у них была вакансия на работу с частичной занятостью. После нескольких проявленных фотографий, все пошло по накатанной. Все закончилось тем, что я бросил учебу из-за дочери и получил степень в этой области. Но мой бизнес пошел в гору, поэтому я не жалуюсь. Сейчас я довольно востребован и из-за этого голова идет кругом.