Ради тебя дышу

Звонарь-Елисеева Екатерина

– Стоять, сэр Клайд, если вам дорога ваша жизнь, – ровно сказал Эдан.

Стеллан спрятал свое оружие и, осознав совершенную им глупость, отступил на два шага назад. Меч фламийца погас.

– Милорд, прошу вас, простить мою несдержанность. Просто я едва не сошел с ума от горя, когда узнал о предполагаемой гибели сестры. А она жива – это такая радость, – начал бормотать он, изворачиваясь, словно угорь на горячей сковороде.

Эдан сощурился. Он увидел то, чего никак не ожидал увидеть здесь и сейчас. Увидеть и понять, что необычная красавица по имени Черис – сестра насильника: у самого

основания шеи Стеллана Клайда, с левой стороны был четкий шрам, оставленный, на первый взгляд диким животным. Однако, этот след оставила сестра Эдана Бирзэ, когда пыталась защититься от мерзкого насильника. И использовала она единственное оружие, оставшееся в её распоряжении – клыки. Жаль, что не вцепилась ему в артерию.

Проглотив горький ком в горле, Эдан понял, что само провидение послало ему Черис и подсказало, как совершить правосудие над тем, кого он так долго искал. Вместо того, чтобы испепелить этого трусливого наглого выродка на месте, Эдан решил поступить по-другому. План отмщения уже сформировался в голове лорда Харлина – сестру Стеллана будет ожидать такой же позор и бесчестье, как и его сестру. Уж если дело касается кровной мести, теплые чувства, что возникли в Эдане, должны уйти на последний план, а то и вовсе исчезнуть.

Но потом он вспомнил портрет семьи и понял, что юноша, изображенный там и стоящий перед ним человек – совершенно разные люди. Здесь какая-то ошибка.

– Вы уверены, что девушка, имя которой вы назвали, приходится вам сестрой? – спросил Эдан.

Стеллан сглотнул и коротко пояснил:

– Сводной. Но это не значит, что Берни не дорога мне.

Ему до чертиков надоело изображать тут заботливого брата, вместо этого хотелось всадить кинжал в сердце фламийца. Но Стеллан уже понял, что вывести из себя лорда Харлина также невозможно, как застать его врасплох.

– Понятно. Однако я вынужден сказать вам «нет», – сказал Эдан.

Сжав кулаки в праведном негодовании, Стеллан приблизился к столу, а после вздохнул и с напускным смирением попросил:

– Разрешите хотя бы увидеть её. Она имеет право знать о своей участи. И, может быть, вы всё же внимите мольбам сироты и отпустите её ко мне. Ведь кроме меня у неё никого не осталось.

Эдану стало даже интересно. Эта комедия его потешит, поэтому вызвав слугу, он приказал привести Черис. Когда тот скрылся за дверью, лорд Харлин не поведя бровью, равнодушно сказал:

– Без сомнения она имеет право знать, чего ожидать от будущего. Но думаю, что никакие мольбы не помогут. Я не намерен расставаться даже с малой частицей своей собственности, пусть даже эта частица – чья-то горячо любимая сестра.

– У вас нет сердца, – с ненавистью выплюнул Стеллан.

– Возможно, – холодно отозвался Эдан.

Стеллан мог бы, а главное ужасно этого хотел, тут же умчаться прочь, но ему нужно было доиграть свою роль до конца. Он должен был убедиться, что Берни жива и невредима, а уж он-то найдет способ, как вытащить её отсюда. Потому что еще чуть-чуть и они с матерью начнут голодать. Сытая и беззаботная жизнь в имении осталась в прошлом, что приводило и его и леди Агрону в состояние бешенства. Им нужна была Берни.

***

Два

или три дня Бернадетта жила, будто на вулкане, каждую секунду ожидая, что её схватят и потащат прямо к лорду Харлину. Но ничего похожего не происходило; она продолжала спокойно заниматься обычной работой в ткацкой. Насторожилась она лишь тогда, когда один из поверенных лорда, кажется сэр Оллгар, завёл с ней совершенно бессмысленный разговор о каком-то пустяке. Берни нервно дергала плечом, не понимая, чего от неё добиваются. Она не знала, как ей отделаться от нежелательного внимания, предельно вежливо намекая сэру Оллгару о том, что у неё работы по горло. А когда мимо проходила молоденькая ткачиха Анна, и рыжеволосый фламиец окинул её пронзительным взглядом, та вздохнула и застыла на месте. И тут Берни осенило. Девчонка попала под влияние Оллгара! Чтобы как-то отвлечь её и самой ретироваться, Бернадетта ткнула Анну локтем в бок и потащила её в швейную мастерскую.

На следующий день, когда Берни помогала девушкам из прачечной снимать с веревок чистое, пахнущее морозом, белье, к ним снова подошел Оллгар. Девушки замерли на месте, потом негромко захихикали, стреляя глазками в молодого сильного фламийца. Тот, сверкая рубиновыми глазами, заулыбался, а после указал на Берни:

– Тебя желает видеть лорд Харлин.

Она уже хотела было ответить, что идет, как кто-то из девчушек затрещал о том, что у них много забот, что им нужна помощь Черис, желая отвлечь внимание фламийца от госпожи, как Оллгар резко произнес:

– Справитесь без неё. Пошли.

– А зачем он хочет меня видеть? – сорвался с губ Берни неосторожный вопрос.

– Об этом мне не докладывали, – сухо ответил Оллгар.

Какое-то смутное дурное ощущение зашевелилось в груди девушки.

И едва она ступила за порог кабинета, сердце ее оборвалось. Узрев находящегося там посетителя, она поняла, насколько всё нехорошо и отвратительно. Кровь отхлынула от её лица, ноздри гневно затрепетали. Девушка стиснула зубы, прекрасно сознавая, что лорду Харлину уже наверняка известно, кто она такая.

– Так вот, леди Бернадетта Черис Брайсли, – четко выговаривая каждое слово, Эдан обратился к Берни. – К вам приехал ваш родственник.

Она почувствовала тонкую, почти скрытую, издёвку в голосе лорда Харлина, но лишь презрительно дёрнула бровью. Так пусть же он узнает всё до конца! И тогда, может быть, эта его ухмылка сползет с лица.

– Никогда им не был, – ледяным тоном заявила она, застыв на месте.

В кабинете повисла гнетущая тишина, нарушаемая только тиканьем часов, висевших на стене.

Эдан с трудом скрыл смешок презрения, внимательно изучая выражение личика девушки на приезд брата. Что-то она не слишком рада видеть его, не кинулась к нему в объятия, не проронила ни единой слезинки. А даже, наоборот, в ней читалась явная ненависть. Потом тень глубокой скорби и боли исказила лицо Черис до неузнаваемости, будто она вспомнила нечто ужасное. И причиной тому послужил ни кто иной, как её братец. Странная семейка.

Стеллан взглянул на Берни, но быстро сориентировался. Радостно вскрикнув, он вскочил, подбежал к ней и крепко обнял. А сам зло и горячо зашептал на ухо: