Ради тебя

Снежинская Катерина

Тильда отёрла виски, лоб под шляпкой - несмотря на прохладную погоду, было жарко, всё-таки не привыкла она к таким долгим прогулкам - одёрнула пальто, да ещё и губы облизала. Хочешь не хочешь, а приходилось признать: от дома на самом деле тянуло какой-то потусторонней жутью.

Да тут ещё птица с куста сорвалась, порскнула, громко треща крылышками.

– А, чтоб тебя!..
– выругалась доктор, не без усилия заставляя руку опуститься, не хвататься за грудь, в которой бешено сердце колотилось.
– Чтоб у тебя всё хорошо было!
– пробормотала под нос. И

насторожилась - примерещился ей вдруг не то стон, не то тихий вскрик.
– Призраков не существует!
– невесть кого заверила Арьере.

Прозвучало это не слишком убедительно.

Стон - тоненький, слабый, жалобный - повторился гораздо отчётливее, и списать его на слуховые галлюцинации уже никак не получалось.

Тильда ещё раз пальто одёрнула, подняла воротник - жар вдруг ознобом сменился. Сглотнула пересохшим горлом и осторожно, шажочек за шажочком, начала подкрадываться к стене, замирая зайцем, когда под ботинком хрустели веточки.

Сколько ей времени потребовалось, чтобы до оконного проёма добраться, Тиль понятия не имела. Наверное, не мало. А, может, и не так много, потому что «призрак» подал голос всего-то ещё раз. Но, наконец, она прижалась лопатками к стене, до боли в пальцах стискивая воротник у шеи. Длинно втянула носом воздух, закусила губу, сдвинулась влево, заглядывая в проём и...

– Вы издеваетесь?!
– выдохнула Арьере, прежде чем догадалась отвернуться.

Потом-то, конечно, не только отвернулась, но и отпрыгнула, едва ногу не подвернув, схватившись за плющ.

– Ты что тут делаешь?
– рявкнул изнутри дома Доусен.

– Гуляю я!
– отозвалась Тиль, морщась и зачем-то закрывая ладонью глаза, хотя ничего такого она видеть уже не могла.

– А мы... тоже гуляем, - отозвался Джерк уже тише и даже с намёком на смущение.
– Я и вот...
– колонист замялся.

– Алирка, - сообщил кокетливо-тоненький голосок, - меня Алирка звать.

Тильда на это лишь промычала что-то маловразумительное, разглядывая сухие лианы плюща.

***

Если кому-то в этом разрушенной зале и было неудобно, так это Арьере. Служаночка деловито оправила фартук с чепчиком, хитровато стрельнула глазками на Доусена, присела перед Тильдой в небрежном книксене и упорхнула довольной птичкой. Джерк же сосредоточенно собственную куртку изучал, держа её за воротник и поворачивая то одной стороной, то другой - что-то колонисту не нравилось.

– Ты бы девушку хоть до дому проводил, - подала голос Тильда, когда молчать совсем уж невмоготу стало.

– Зачем?
– ворчливо удивился конюший.
– До темноты добежать успеет, а волков у вас тут нету. Она, чай, не благородная дама, по дороге не развалится.

– М-да, учтивый кавалер из тебя вряд ли получится.

Арьере как бы в рассеянности погладила монограмму Крайтов над камином, провела пальцем по изгибам терновника. Ей очень хотелось изучить «герб» тщательно, пощупать со всех сторон, обстучать, а, может, даже и в камин влезть, осмотреть трубу изнутри. Но не при Доусене же активничать! Мало ли что.

– Так ведь не всем же цирлих-минирлих выплясывать, -

буркнул колонист, встряхнул куртку и перебросил её через плечо.
– А где ты того индюка потеряла?

– Он заболел.

– Эвона!
– усмехнулся Джерк.
– Неужто это я его так ушиб? Бывает, иной раз и не рассчитаешь силёнок.

– Это ещё кто кого ушиб!
– сама не слишком понимая на что, разозлилась Тиль.

Правда, злоба её была совершенно непродуктивной - колонист в ответ лишь усмехнулся так самодовольно, что и без объяснений ясно: он искренне полагает себя победителем и переубедить его нет ни возможности, ни смысла.

– Ну и чего ты во мне дырки сверлишь?
– лыбясь во весь свой белоснежный частокол, поинтересовался Доусен.
– Ладно, больше и пальчиком не трону родственничка твоего. Хочешь, поклянусь? Или обиделась? Так не с чего же. Эт’ так просто, не всерьёз.

– Ты о чём?

– Так про девчонку же, - колонист ткнул большим пальцем себе за спину.
– Про неё говорю: баловство, не всерьёз.

– А почему меня это вообще интересовать должно?
– приподняла брови Арьере, наверное, несколько запоздало чувствуя что-то действительно смахивающее на подкрадывающуюся обиду.

И ещё, пожалуй, гадливость - не сильно, вроде как краем глаза сморкающегося человека заметить, но всё равно не очень приятно. Зато вина перед колонистом, пусть и не слишком великая, но покалывавшая совесть, испарилась без следа.

– Эт’ сколько ж кобылку объезжать надо, чтоб она вот такой-то гордой вышла?
– с неподражаемой мужской ухмылкой заявил Доусен.
– Мои б сестрицы давно разлучнице волосья повыдёргивали, а потом и мне по мордасам дали. И всем радость - пар спустили. И обидок никаких.

– Мастер Доусен, вы, по всей видимости, неверно истолковали не только мои чувства к вам, а и наши отношения в целом.

– Да чего там, чувства, отношения!
– почти злобно выплюнул Джерк и лицом потемнел, посмурнел, во всех смыслах ослепительная улыбка куда-то подевалась и даже глаза словно почернели.
– Хватит за вывертами-то прятаться! Тоже мне, гордячка.

Колонист очень проворно - Тиль и моргнуть-то не успела - сцапал Арьере за запястье, рванул к себе с такой силой, что доктор равновесие потеряла, упала на мужчину. Доусен не обнял её за талию, а будто стальным обручем сжал, не придержал затылок, а впился пальцами. И не поцеловал - на поцелуй это совсем не походило. Тильде вообще показалось, что он её сожрать хочет, вот-вот губы клыками отхватит.

– Ну как?
– опереточным злодеем шепнул Джерк где-то рядом, по мокрому виску, как наждаком, прошлось его дыхание.
– Или я опять чего-то не понял?

Тиль отшатнулась - отпускать её колонист не собирался - размахнулась, как могла - толком-то этого сделать не получилось, места не хватало - и врезала Доусену пощёчину - слабенькую, смазанную. Вот только лапки обручального кольца, которые камень держали, массивные, с напаянной филигранью, пришлись точно на уголок рта колониста, проехались, разрывая губу, бриллиантики звонко клацнули по идеальным зубам.