Радогощь
Шрифт:
Иду ближе, заглядываю внутрь и в ужасе отпрыгиваю назад.
Олеся, Аня, Кирилл, Игорь, Даня…
Они все мертвы, все… Лежат с закрытыми глазами, уткнувшись носами друг в друга, изогнувшись в неестественных позах, лица бледны, с легким синеватым оттенком, с темными веками, кожа покрыта ледяной изморосью. Хочется дотронутся до каждого, растревожить, заставить раскрыть глаза, но страшно даже прикоснуться.
Оглядываюсь в поисках помощи, но её неоткуда ждать, я здесь одна, никто не придет, не спасет меня. Возможно, скоро и меня ожидает та же участь, я тоже
Вдруг слышу шаги, оборачиваюсь, кто-то спускается по каменной лестнице, которую в полумраке я сначала даже не заметила, в страхе пячусь назад, и на светлую стену падает тень волка, из тьмы на свет выходит шаман в волчьей шкуре. Он идет ко мне на ходу откидывая волчью голову, и я узнаю Корнея Иваныча. Позади него нелюди в длинных мантиях и с литовками.
– Зря ты залезла сюда, и всё это увидела, – тяжело вздыхая говорит он, и откидывает обратно рычаг.
Мешок с моими друзьями снова погружается в воду. Нервно сглатываю и отхожу назад, упираюсь спиной в холодные камни. Всё, дальше пути нет.
– Что это? Зачем они там? – еле слышно бормочу я.
– Это мертвая вода и они отдают свою ауру воде, питают её своей мертвой энергией, – отвечает он. – Скоро страж родников Аргаст поднимет эти колодцы на поверхность и можно будет брать воду для обряда, а пока пусть всё останется, как прежде.
Пока он говорит, нелюди окружают меня. Бежать некуда, но я всё же пытаюсь вырваться, кричу, лягаю их в бесполые мантии, но тщетно, их больше, и они сильнее. Накидывают на мою голову черный платок и меня снова поглощает тьма.
Глава 16. Переход
Прихожу в себя как-то вдруг, словно меня разбудил барабан. «Бум-бум». Этот звук повторяется всё снова и снова. С трудом разлепляю отяжелевшие веки, смотрю на мир, хочу пошевелиться, но слабость неимоверная.
– Она очнулась, – слышу над собой голос.
Фокусирую взгляд и вижу Олесю.
– Ну, куда ты опять побежала, глупенькая, – улыбается она, – всё тебе неймется, а отсюда нет выхода, ты пойми это уже наконец. Ты будешь убегать и снова и снова возвращаться на прежнее место. Ты этим только на страдания себя обрекаешь, а могла бы быть счастливой с Елисеем.
Молчу и хлопаю глазами.
– Сколько раз ты мне жаловалась, что никто не обращает на тебя внимание, но вот обратил. И хороший парень. От стража родников тебя спас, когда ты пропала, по лесу тебя искал, пока Корней Иваныч не сказал, где ты. Сейчас ты снова чуть в беду не попала, если бы не Корней Иваныч. Нашли тебя под землей в глубокой пещере. И вовремя, там мог Аргаст появиться, и ты бы пропала навеки.
Олеся корит меня и корит, а у меня только слезы бегут.
– Олеся, я там видела тебя мертвую, и Аню, и Кирилла, и Игоря…
– Ну, конечно, глупенькая, мы же все мертвы, – говорит она, вытирая мне слезы. – И ты там тоже есть, просто ты себя не могла увидеть.
Я реву, и она бросается в мои объятия.
– Ну, Дарина, не нужно плакать,
Лежим с ней вместе, она прижимает меня к себе, качает, гладит, успокаивает. Вспоминаем с ней прошлое, как вместе в школу ходили, потом в университет, вспоминаем родителей. Она разрешает мне ещё немного поплакать, а затем умывает меня, расчесывает мне волосы, заплетая в красивую косу, наряжает, чтобы встретиться с женихом.
Я сижу на подушках вся нарумяненная-накрашенная, позади меня поют когалки какие-то свадебные песни, но я не понимаю слов. И вот наступает момент, когда ко мне приводят жениха.
Слышу мужской говор за дверками и сердце бешено начинает биться – а вдруг меня сейчас обманут и вместо того красивого парня сюда войдет какой-нибудь страшный и старый дед, у которого с десяток жен и куча детей, и буду я у него самой распоследней женой. Но дверки отворяются и входит Елисей.
Сердце ещё сильнее стучит, мелкая дрожь пробегает по всему телу, словно через меня пропустили ток. Он мне нравится, правда, нравится. И я ему, похоже, тоже, вон, как блестят его глаза, когда он смотрит на меня. Неужели я на самом деле собралась выходить замуж?
– Здравствуй, Дарина, – говорит он и кланяется мне.
– Здравствуй, Елисей, – отвечаю я, но не знаю, что дальше делать, оглядываюсь на Олесю, жду от неё помощи.
– Прогуляйтесь, – шепчет мне Олеся и выталкивает меня с подушек.
Елисей протягивает мне руку, я беру его ладонь, она теплая, нежная, чувствую, как под кожей пульсирует кровь. Или мне опять только кажется? Мы выходим из шатра и идем по лугу, я снова босиком, но мне не холодно, а наоборот приятно ступать по сухой траве. Солнце уже прячется за холмом, окрашивая золотом и листву на деревьях, и траву, и даже глаза у Елисея мне кажутся золотистыми.
– Ты больше не будешь сбегать? – спрашивает он меня.
– Нет, не буду, – отвечаю я.
Рядом с ним я чувствую себя как-то увереннее, надежнее, не хочется убегать от него, как год назад. Но я сильно изменилась за это время, стала более смелее. И в то же время я устала от всего непонятного, хочется уже обрести некую устойчивость.
– У нас завтра свадьба, – говорит он, подносит мою ладонь к своим губам и целует.
И тут я вспоминаю тот горячий поцелуй.
– Это был ты? – вскрикиваю я, – ты тогда поцеловал меня, когда я укололась иглой и попала в небытие.
– Да, – кивает он. – Корней Иваныч позвал меня. Это было последнее средство спасти тебя.
– А почему ты не забрал сразу меня с собой?
– Тогда ещё не наступило время, я не мог, – отвечает он.
Мы бредем дальше, молчим. Он так и держит мою руку в своей, словно боится, что я вновь ускользну от него. С гребня холма хорошо просматривается шатровый городок, он как игрушечный рассыпан на пожне.
Неожиданно Елисей притягивает меня к себе, обнимает, наши губы соприкасаются, и я впервые ощущаю, что такое настоящий поцелуй. Мое бедное сердечко заходится ещё быстрее, одно что я мертвая, оно стучит ещё живее всех живых.