Радогощь
Шрифт:
Сгребаю в охапку свой рюкзак, разбегаюсь, вскакиваю на бортик и со всей силы оттолкнувшись, прыгаю в ту самую белую дыру. В последний момент вижу, как мелькает над моей головой длинное лезвие, я уворачиваюсь от литовки, и оно перерезает лямку на моем рюкзаке. Меня вдруг подхватывает какая-то неведомая сила и втягивает внутрь портала.
Падаю и бьюсь коленками об мостовую. Слышу лязг тормозов, скрип шин об асфальт, отскакиваю, запинаюсь о бортик и тут же растягиваюсь на тротуаре.
– Да что же это такое? – слышу взволнованный женский голос.
– Жить надоело – кидается
– Дорогу в неположенном месте стала перебегать и на тебе, – ворчит какая-то старушка, – жива ли она там?
Кто-то поднимает меня и ставит на ноги. Осматриваю себя, вроде цела, оглядываюсь по сторонам – это же мой родной город. Всё знакомое, вон и давешнее табло светится, показывая почему-то март. Но мне некогда думать об очередной загадке взбалмошного экрана, в который пробрался вирус – на остановке стоит троллейбус моего маршрута, как раз довезет до дома, нужно на него успеть. И ни слова не говоря прохожим, срываюсь с места, добегаю до троллейбуса и заскакиваю в салон прежде, чем захлопнутся дверки. Падаю на сидение, жмусь к окошку. Сердце бешено стучит, поверить не могу, что я вернулась в свой родной город, что я дома!
– Девушка, у вас джинсы порвались, – кто-то говорит мне.
Поворачиваюсь на голос, смотрю на свои ноги – на колене разорвана джинса, кожа содрана, вроде глубоко так, а крови нет и не саднит. Смахиваю пыль с колена. Вижу, что ко мне направляется кондукторша, лезу в карман рюкзака, собираю мелочь, отдаю ей.
– Вы уверены, что вам именно туда нужно, а не в обратную сторону? – спрашивает она. Хитро так на меня смотрит, забирает деньги и отрывает мне билетик.
Бросаю взгляд за окно, вроде всё правильно едем. И вообще, почем ей знать, куда мне нужно? Подозрительно оглядываю её. Не нравится мне она, странная какая-то.
– Небыдовка совсем в другой стороне, – говорит она и пристально смотрит на меня, при этом её глаза неестественно так сверкают, что я ежусь и нервно сглатываю слюну.
Откуда она знает, что я сбежала из этого проклятого поселка?
Кондукторша садится на свое место, в отдельное кресло, направленное в сторону салона, достает старый кнопочный телефон и начинает усердно тыкать по нему. Отворачиваюсь к окну, смотрю на дома, пытаюсь отвлечься. Немного дрожат руки, мне не по себе от её взгляда и от её слов. Может быть, мне просто показалось, я перенервничала? А она совсем другое имела в виду?
– Корней Иваныч, да здесь она, в троллейбусе, домой собралась, – до меня доносится грубоватый голос кондукторши. – Только дома-то её никто не ждет.
Поворачиваюсь на голос и вижу, как она мне улыбается, скаля зубы. Чувствую, как у меня от страха мурашки бегут по спине. В этот момент троллейбус притормаживает на остановке, с мощным лязгом распахиваются двери, и мои нервы не выдерживают – я срываюсь с места и опрометью бросаюсь вон из троллейбуса.
Бегу по тротуару, не смотря ни на кого, лишь бы убежать как можно дальше, по пути оглядываюсь, не погналась ли за мной вслед та кондукторша. Слава богу, нет. Проехала мимо меня в своем грохочущем троллейбусе.
Перехожу на шаг, осматриваюсь, пытаюсь понять, где я. Вроде знакомые места,
Шумит проспект, поют в голых ветвях птички, и я только сейчас замечаю эту странность. Ведь ещё только октябрь, деревья ещё в желтой листве должны стоять, а не голые ветки. И какой-то воздух другой, весенний, радостный. Замедляю шаг и внимательно осматриваясь по сторонам.
Вскоре сворачиваю на свою улицу и сердце бешено колотится, ещё немного и я буду дома, увижусь с родителями и весь этот кошмар закончится!
И вот наконец мой дом, спрятался за кронами высоких тополей. Дохожу до своего подъезда и мне навстречу выходит незнакомая женщина. Успеваю схватиться за дверь, прежде чем она захлопнется, проскальзываю внутрь, вбегаю на свой четвертый этаж, стучусь.
Тишина, никто не открывает. А у меня нет ключей от дома, я не взяла их, только ключи от общаги. Я же не думала, что от когальской пожни отправлюсь прямиком домой. Ещё громче стучусь, прикладываю ухо к двери. Не слышно шагов и работающего телевизора. Ушли куда-то или на дачу уехали. Спускаюсь вниз, выхожу во двор, иду к стоянке. Нет машины на привычном месте, значит, точно на дачу уехали.
И тут меня осеняет – можно же пойти сейчас в кафешку, зарядить телефон и позвонить родителям. Всё просто.
Топаю до кафе, которое рядом с домом. Захожу за стеклянные двери, и у меня сладостно бьется сердечко – мое любимое кафе, такое привычное, родное. Устраиваюсь на мягком уютном диванчике, заказываю чизкейк и капучино, втыкаю зарядку в гнездо и откладываю смартфон, пусть заряжается.
Девушка приносит заказ быстро, ставит передо мной тарелку с куском десерта и большую кружку кофе. Ммм… вдыхаю ароматный запах, как давно я не пила настоящий капучино… как же соскучилась по этому вкусу. Принимаюсь за чизкейк. Оказывается, я настолько проголодалась, что сметаю всё в мгновение ока.
Тихо тут, хорошо. В этот ранний час, когда ещё не наступило время обеда и не набежал народ из соседних офисов, здесь полупусто. В темном углу сидит мужчина, повернувшись ко мне спиной. Ещё поодаль двое, скрытые за кадкой с пальмой. Из динамиков льется негромкая спокойная мелодия. Расслабляюсь.
Делаю последний глоток кофе и мой взгляд падает за окно. По пустой аллее шагают двое в темных мантиях с надвинутыми капюшонами. На плечах у них покоится по длинной литовке. Нелюди! От страха у меня холодеет всё внутри. Съеживаюсь и чуть ли не сползаю под стол. Боюсь, что они могут меня заметить. Откуда они взялись?
– Ещё хотите что-нибудь?
Поднимаю глаза на голос. Передо мной стоит уже другая официантка.
– Может быть ещё чашечку кофе перед тем, как вы отправитесь обратно? – говорит она и мило мне улыбается.
– Куда – обратно? – совсем не думая, брякаю я.
– В Небыдовку, – совершенно спокойно произносит она, собирая с моего стола грязную посуду.
Судорожно сглатываю, нервно озираюсь, вижу, как открываются стеклянные двери, и нелюди с литовками входят в кафе. Никто их не останавливает, и они направляются прямиком ко мне.