Радость и боль
Шрифт:
— Я думаю, что они поехали в Севилью, — ответила Элизабет, задумчиво наморщив лоб. — Розетта поехала вместе с ними.
Лора резко повернулась.
— Розетта Бургос! — недоверчиво воскликнула она.
— А кто же еще?
— Но… но я не знала об этом!
Элизабет пожала плечами.
— Она ездила с ними уже несколько раз, — спокойно заметила она. — Вам нужно знать правду. Розетта надеется стать очередной сеньорой Мадраленой!
Щеки Лоры побледнели.
— Я… я знала, что она имела на это виды, но я никогда не думала, что… что… — Ее голос упал. —
Элизабет пожала плечами.
— Сомневаюсь, — ответила она. — Дон Рафаэль вряд ли пойдет снова на такой риск.
Лора уставилась на нее.
— Но почему? Почему? О Элизабет, вы должны рассказать мне, что губит его! — Она опустилась на колени рядом с креслом, на котором сидела пожилая женщина. — Пожалуйста, расскажите мне! Вы ведь знаете, я скоро уеду. То, что я узнаю, никому уже не повредит.
Элизабет не спеша отложила вязанье.
— Пожалуй, вам следует об этом узнать, — проговорила она, словно сама с собой. — Это, наверное, будет правильно… — Она помолчала. — Что ж, хорошо, Лора, я все объясню. Вы, наверное, поняли, не так ли, что семья Мадралена живет здесь в течение многих поколений?
Лора кивнула.
— Да, я это знаю.
— Хорошо. Эта страна пропитана традициями, легендами, предрассудками, назло господству религии. Эта страна богата поверьями, и, возможно, поэтому ее жители охотно верят во все невероятное. — Она вздохнула. — Во всяком случае, эта история имела свое начало сто лет назад, во времена, когда хозяином Мадралены был прапрадед Рафаэля. Он был гордым человеком и красивым мужчиной, примерно таким, как Рафаэль, это можно заключить по портрету, висящему наверху. В этой области тогда жили цыгане, и Карлос Мадралена, прапрадед Рафаэля, полюбил одну из них, молодую девушку по имени Кармелита. Но Карлос был уже женат, и, когда произошло неизбежное и Кармелита забеременела, надо было что-то с этим делать.
Лора нахмурилась.
— Это звучит, как начало сказки, — воскликнула она.
Элизабет невесело усмехнулась.
— Пожалуй, вы правы даже больше, чем думаете, — сухо заметила она. — Но я продолжаю. Бабушка Кармелиты потребовала, чтобы Карлос, когда ребенок родится, взял его себе в дом и признал своим сыном. Вы можете представить себе его реакцию. Но вам трудно представить разницу в их положении. Сегодня Испания, кажется, несколько продвинулась в социальном отношении, можете мне поверить, по сравнению с теми временами, и, конечно же, дон Карлос отказался без зазрения совести. Вот здесь-то и начались неприятности. Бабушка Кармелиты, как говорят, наложила на его семью проклятие.
Лора посмотрела на нее.
— Вы серьезно это говорите?
— Ну а почему нет? Вы еще не слышали всей истории. Не судите поспешно, Лора. Проклятье было не простым. Оно гласило, что мужчина, наследующий Мадралену, всегда будет виновником смерти своей жены!
Лора более пристально посмотрела на нее.
— И они верят в это?
— О да. Не делай ошибок — вот тебе и вся проверка!
— Что это означает?
— Позвольте мне продолжить, и все разъяснится. Жена Карлоса
Лора нахмурилась.
— Он убил ее?
— Нет, к чему такие слова. Она умерла от родов.
— Но это тогда было вполне естественно, — раздраженно воскликнула Лора.
— Полагаю, что можно сказать и так. Но она была здоровая женщина, которая уже родила своему мужу троих детей. Не было никаких причин для ее смерти, но она умерла.
— И потом?
— Потом мы перейдем к дедушке Рафаэля, Фелипе Мадралене. Он также оказался повинен в смерти своей жены, если посмотреть на дело с одной стороны.
— Каким образом? Что произошло?
— Хелена, его жена, очень хорошо стреляла. Она часто отправлялась пострелять вместе со своим мужем — несколько необычное времяпровождение для женщины в то время. Считается, что Фелипе случайно убил ее, хотя улик недостаточно, чтобы точно определить, от чьей пули она погибла. С ними были тогда и другие гости.
— Вот так история!
— О, я понимаю, ряд неприятностей, несчастных случаев — но каких странных!
— А его мать? — чуть слышно прошептала Лора. — Мать Рафаэля?
— Его отец был за рулем, когда произошла катастрофа и она погибла. Я думала, вы знаете об этом.
— Да, я знаю, я слышала! О, я не знаю, что и думать об этом. — Лора ощутила приступ тошноты и головокружения и с трудом поднялась на ноги.
— А теперь еще и Элен.
Лора обернулась к ней.
— Элен?
— Конечно. Она ведь тоже была женой наследника мужского пола.
Лора крепко сжала руки.
— Рафаэль… убил ее?
— Нет. Но, в сущности, он убил самого себя, — мягко проговорила Элизабет. — Рафаэль винит сам себя в ее поступках. У них был ужасный скандал в ночь, когда она умерла.
— Я понимаю. Я понимаю! — Лора закрыла лицо руками. — О Боже, что за ситуация!
Элизабет поднялась с кресла, подошла к ней и обняла за плечи.
— Дитя мое, дитя мое, — повторяла она успокаивающе, и Лора почувствовала, что горячие слезы переполняют ее глаза и неудержимо текут по щекам. Элизабет крепко прижала ее к себе, и Лора ощутила в этом объятии такое успокоение и сочувствие, которого она не получала ни от кого в своей жизни.
Когда буря ее рыданий утихла, Элизабет сказала:
— Пожалуй, вам лучше пойти и умыться, прежде чем вернутся дон Рафаэль и Карлос. Нам не следует тревожить ребенка.
Лора кивнула.
— В любом случае, спасибо вам, — пробормотала она дрожащим голосом. — Спасибо вам за ваше сочувствие.
Элизабет только развела руками на испанский манер.
— Как я говорила, я только хочу, чтобы мне представилась возможность хоть что-нибудь сделать. Я люблю Рафаэля, дитя мое. И я хочу, чтобы он был счастлив.
Вернувшись в свою комнату, Лора с помощью легкого макияжа скрыла следы, оставленные потоками слез на ее щеках. Глаза ее выглядели расширенными и встревоженными. Линдси была права, призналась она себе. Все, чего она добилась, приехав в Мадралену, — это еще один удар по уже разбитому сердцу.