Радость и страх
Шрифт:
Она собралась было навестить Ринчей, но, уже дойдя до их дома, поворачивает обратно. И наконец, чтобы только не возвращаться к беспросветной тоске Эрсли, звонит в Кедры брату. Гарри отвечает удивленным, усталым тоном: - Тибби? Давненько не виделись... Да, конечно, приезжай, погостишь у нас.
87
Все эти годы они обменивались с Гарри открытками к рождеству, иногда и к пасхе да раза два встречались в Лондоне, но в Кедрах она не была со времени его второй женитьбы. Очень уж не хотелось ей видеть Клару, одержавшую такую победу. Теперь Клара ей как будто обрадовалась,
Табиту и правда поразила худоба Гарри, его нервная суетливость, его гнев на сына; и Клара, видимо, тоже очень устала. Она едет в Ист-Энд, в амбулаторию, где работает Тимоти, чтобы хорошенько отчитать его. Тимоти вытянулся и располнел. Роговые очки придают его широкому бледному простоватому лицу сходство с совой. Посещение тетки ему льстит, ведь он воображает, что она прожила интереснейшую жизнь, и он почтительно целует ее, однако о совместной работе с отцом и слышать не хочет.
– Пришлось бы жить дома, а Клару я не терплю. Да и я ей не нужен.
– Что ты, Тимоти, она спит и видит, чтобы ты вернулся, она страшно беспокоится за твоего папу.
Тимоти улыбается, и лицо у него сразу делается взрослое и скептическое, типичное лицо молодого врача.
– Может, это ей кажется, но на самом-то деле ей никто не нужен. Слишком она ревнива. Знает, что глупа, вот и ревнует. Выжила бедняжку Эллис и меня выжила. И от двух помощников сумела избавиться.
– А теперь ей страшно, да и не удивительно. Не может он больше столько работать.
– Конечно, не может. Ему нужен компаньон. После нового закона все стали брать компаньонов. У нас тут целая фирма. Работаем втроем, чтобы каждый мог раз в год пойти в отпуск. Правда, застрахованных лечится много. Они-то и выматывают. Отцу одному с ними нипочем не справиться.
– Противный этот Ллойд Джордж, всем от него неприятности.
– Не скажите, закон-то не плох. Папа сам за него ратовал. Только не хочет понять, что все положение изменилось. Не хочет приспособиться.
– А зачем ему приспосабливаться в шестьдесят четыре года! Он всю жизнь работал как вол.
– Табита сердится.
– Зачем ему менять свои привычки в угоду этим политиканам?
Тимоти смотрит на разгневанную тетку, и лицо его становится непроницаемым - такое выражение молодые врачи усваивают уже после месяца самостоятельной работы, чтобы отвечать на неразумные требования и дурацкие жалобы больных.
– Да, - тянет он, - вопрос это сложный.
– Ничего не сложный. Просто тебе дела нет до отца.
Она очень сердита на Тимоти; но дома, когда она предлагает Гарри подыскать компаньона, ее предложение встречают в штыки. Гарри не согласен рисковать здоровьем своих пациентов, все врачи - либо молодые шарлатаны, либо старые калоши. И Клара держится того же мнения.
Но как-то вечером Клара
– Почему мы стали как чужие? Я в этом не виноват. Просто десять лет не было времени подумать спокойно.
– Взволнованный этим разговором, выбитый из привычной колеи, он с удивлением оглядывается на свою жизнь.
– Что с нами творится, Тибби? Не хватает меня на все, хоть плачь. А дальше как будет?
– Тебе нужно взять помощника, Гарри. Молодого, чтобы постепенно узнал твоих пациентов и поучился у тебя, как лечить.
– Помощника?
– Гарри удивлен.
– Но это я уже пробовал. Ты не представляешь, как это сложно. Были у нас помощники, целых два, а что проку? Только ели за шестерых да прожигали дырки в диванах. Клара их видеть не могла, и я ее не осуждаю.
– Но, Гарри, другие врачи находят же хороших помощников. А иначе никогда не отдохнешь.
– Это-то верно. Я уж думал, надо бы попробовать еще раз, да как-то не собрался.
– Давай я тебе составлю объявление.
– И Табита идет к столу.
– Как, прямо сейчас?
– А почему бы и нет?
– Правильно, почему бы и нет.
– Он смеется.
– А ты верна себе, все такая же торопыга.
Они вместе составляют объявление, и Гарри уносит его в кабинет, пообещав, что вложит в конверт, а завтра утром опустит. Но утром он не встает к завтраку, и Клара просит за него прощения в таких словах: Бедный Гарри всю ночь не спал. Не пойму, что его так расстроило. Разве что вчера вечером что-нибудь случилось.
А позже, когда Гарри все еще не появился, она приходит к Табите - голос взволнованный, в глазах испуг и хитрость.
– Такая жалость, Гарри опять толкует о помощнике. Мы же два раза их брали, так он чуть с ума не сошел. Ничего не давал им за себя делать.
– Я думала, тебе хочется, чтобы он поменьше работал.
Клара беспокойно шастает по комнате, стирает пыль и бросает на Табиту взгляды под разными углами.
– Гарри последние дни такой возбужденный, думать боюсь, чем это может кончиться.
– Ты хочешь сказать, что это я его расстроила?
– Нет, нет, что ты. Но конечно, с ним надо все время остерегаться, как бы не сболтнуть лишнего. Он такой нервный.
На следующий день Табита уезжает, и Клара все подстроила так, что они с Гарри даже не простились. Он уехал с визитами, а когда Табита поймала его по телефону у одного из пациентов, выразил удивление, что она уже уезжает, но не просил погостить еще. Садясь в кэб, она думает: "Не нужна я ему, ну и ладно" - и спешит поднять окошечко кэба, чтобы не видеть, как Клара машет рукой и ласково улыбается. "Никому я больше не нужна, а пробую куда-то приткнуться, так только мешаю". Сердце у нее разрывается, но она не плачет. Она лелеет свое горе, чтобы не погасал в ней гнев на этот мир, в котором нет ни справедливости, ни пощады.