Радуга в твоих ладонях
Шрифт:
— Ольга, я могу пригласить тебя на танец? — спросил Игорь.
Ольга молча встала и первая шагнула, словно ждала этого вопроса. Он поднялся ей навстречу, и счастье захлестнуло ее всю. Она положила руки ему на плечи. Оказывается, танцевать на занятиях в институте — это одно, а с мужчиной в полутемной комнате — это другое. Руки партнера по танцам тоже лежат, как и его руки сейчас, на ее талии, но она не ощущала от них ничего, кроме того, что они держат ее. А от его рук, как от источника, шло тепло и растекалось по ее телу. Даже когда ей приходилось танцевать с Аликом, которого она смущалась сильнее, чем всех остальных, и которого находила красивым, ничего подобного она не чувствовала. А как приятно ощущать ладонями крепость мускулистых плеч! Плечи Алика были худенькими и изящными,
Игорь вдруг немного отстранился, она удивленно взглянула на него. Как, неужели все? А он наклонился к ее лицу. «Всегда хорошо быть не может», — мелькнула в голове у Ольги мамина пессимистичная фраза. Вот сейчас очарование вечера закончится, потому что поцелуй прервет все. Она попыталась высвободиться, но его рука, оказывается, держала ее сильно, но не причиняя боли и неудобств. Его губы дотронулись до ее губ. Они были теплыми и сухими, и чудо продолжалось. Даже когда они приоткрылись и стали нежно перебирать ее губы, ей не стало неприятно, а когда его язык прошелся по их уголкам, ее пронзило новое страстное ощущение, острое и сладкое, и после этого она уже не боялась и не анализировала действия мужчины. Ольга, повинуясь инстинкту, пробудившемуся в ней, ответила на поцелуй, и где-то далеко-далеко, в глубине замолчавшего разума, была мысль, что делают они то же, что делал Юра, и это, оказывается, так замечательно, так чисто и возвышенно. Она делала то, чего делать не умела, что подсказывал ей все тот же женский инстинкт: ее рука, скользнув выше, гладила его короткие жесткие волосы, и в этом тоже было блаженство. А он целовал ее шею, и она изнемогала от сладости и неги под его поцелуями и выход находила в ответных ласках. Игорь подхватил ее на руки, и это было естественным продолжением. Она не могла больше стоять на ногах — они как-то вдруг ослабли, и голова приятно кружилась. Ее впервые держал на руках мужчина. И ощущение защищенности, покинувшее ее давно, вернулось опять. Она чувствовала себя под надежной защитой, и была вера в то, что все, что бы ни сделал этот мужчина, будет единственно правильным. Игорь, неся ее легко, словно она и не весила ничего, прошел к кровати и опустил ее на покрывало, потом лег рядом. «Ничего плохого и недозволенного он сделать не может, потому что это он». Это чувство не покинуло ее даже тогда, когда его пальцы стали расстегивать пуговицы на ее блузке. Она не воспротивилась, только сама потянулась к его губам. Его рука гладила ее грудь, уже обнаженную. О том, что хорошо может быть невыносимо, она и не знала. А тело окончательно вышло из повиновения и стремилось усилить то, что и так, казалось бы, уже невозможно было вытерпеть, и хотело слиться с другим телом еще ближе. Ольгу не отрезвила даже боль, слишком короткой она была, а наслаждение было длительным и все усиливающимся. И ощущение в себе другого человека было восхитительным и высоким. Это единение гораздо большее, чем поцелуи, хотя, казалось, ближе не бывает. И восторг, головокружительный, звенящий, вызвавший обоюдный счастливый вскрик, тоже был высоким и чистым. А потом покой, и можно просто лежать рядом, отдыхая и глядя на красивый мужественный профиль, освещенный луной.
«А девушка? Та, о которой он писал? Она как же? Но, может быть, там все кончено и они расстались?» — думала Ольга.
От охвативших ее сомнений она отодвинулась от человека, который только что был ей самым близким.
— Что-то не так? — спросил Игорь, повернув к себе голову Ольги.
— Игорь, а та любовь… Ну та история, которую ты описывал, она не имеет для тебя теперь значения? Ты не будешь ее продолжать? — спросила она.
— Ну почему же? — удивился он. — Это будет мой лучший сценарий. — Он задумался. — Это действительно лучшее из того, что написано мною, и если мне суждено прославиться, то это и принесет мне славу.
Ольге было неприятно, что другая девушка вдохновляет его. Даже тогда, когда рассталась с ним.
— А ты оказалась еще прекраснее, чем… — начал говорить он.
— Чем та девушка? — с надеждой
— Да, вы разные, — засмеялся он. — Хотя в вас и много общего. Но главное сейчас — завершить этот сценарий. А потом я хотел бы, чтобы по нему сняли кинофильм. А ты сыграешь в нем главную роль. Это принесет славу нам обоим. Я буду великим сценаристом, а ты — великой актрисой. И будешь сниматься только в кинофильмах по моим сценариям.
— Что ты… — засмеялась Ольга. — Ведь есть еще режиссеры. А твоя героиня, наверное, красавица… Режиссер может предпочесть другую.
Игорь легко вскочил с кровати и, не одеваясь, прошелся по комнате, включил свет. Ольга инстинктивно захотела прикрыть наготу, заметалась взглядом в поисках одежды, не найдя, стыдливо закрылась руками.
— Иди сюда. — Он легко подхватил Ольгу с кровати, опустил ее перед большим зеркалом, где они отражались во весь рост. От непривычного для Ольги зрелища обнаженных тел она зажмурилась.
— Смотри, — повелительно произнес он. — И если ты скажешь, что видишь перед собой не красавицу, значит, у тебя начисто отсутствует эстетическое чутье, и тебе, а не мне нечего делать в искусстве.
Ольга открыла глаза, приготовясь к тому, что вот теперь чудо закончится. Но… оно не кончилось. На нее смотрела девушка с огромными светящимися голубыми глазами, разрумянившимся белокожим лицом, припухшими от поцелуев красными губами, точеной фигуркой, которая великолепно смотрелась рядом с высокой мужественной фигурой парня, стоящего рядом. Волосы, которые Ольга всегда заплетала в косы и укладывала либо на затылке, либо вокруг головы, рассыпались по плечам светлыми волнами.
— Я выгляжу красивой, когда я рядом с тобой, — сказала наконец Ольга. — Это ты украшаешь меня.
— А я считаю, что все дело в тебе самой. Ты сейчас раскрылась, как цветок, — сказал он. — Я только помог тебе.
— Тогда почему же я никому не нравлюсь? — спросила Ольга.
— Во-первых, ты никогда не поднимаешь глаз, — сказал он. — А если и поднимаешь, то они потухшие и напуганные. Ты всегда опускаешь плечи и стараешься убежать. Ты раскрепощаешься только тогда, когда забываешь себя, когда играешь, и тогда ты прекрасна, как сейчас… Во-вторых, если есть люди, умеющие видеть то, что скрыто… — Он засмеялся. — Ну, такие, как я… они тебя просто боятся. Твоей неприступности, нежелания общаться.
— Нежелания? — удивилась Ольга. — Это, может быть, только кажется. Если бы они подошли…
— Ну я же подошел, и что? — улыбнувшись, спросил Игорь. — Кем я оказался? А я ведь просто пришел посмотреть на ваше занятие. Может быть, как раз проверял, сможешь ли ты сыграть мою героиню?
Ольга засмеялась, вспомнив их первое знакомство. Она удивлялась сама себе. Она стояла перед зеркалом обнаженная, в освещенной комнате, рядом с обнаженным мужчиной и могла непринужденно болтать, даже смеяться, не испытывая ни стыда, ни скованности. Он, тоже глядя в зеркало, обнял ее сзади за плечи, и взгляды их встретились.
— А твои глаза, когда в них блеск жизни и радости… разве есть еще в мире девушка с такими глазами, такими губами, волосами… — Его рука скользила, показывая Ольге все, о чем он говорил. — С такой шеей, грудью.
Ольга, которая всегда стеснялась того, что грудь у нее не такая пышная, как у Вики, и поэтому даже в обществе Вики предпочитала раздеваться в темноте, сейчас впервые залюбовалась своей грудью.
— Хватит, — засмеялась она, перехватив его руку, опускавшуюся вниз. — А то ты разовьешь во мне манию величия.
— Я только рассказываю тебе, кто ты есть, — сказал Игорь. — Я с этого и начал, когда сказал словами Шекспира: «Стоит, сама не зная, кто она…»
— Спасибо тебе, ты так все замечательно сделал… А я, как преступница, пробралась в твою комнату, — начала было Ольга, но Игорь прервал ее:
— Все это очень скромно, ты достойна большего. И я хотел бы отпраздновать твое совершеннолетие в ресторане, но… есть одно «но».
— Чокнутая, ты куда подевалась, я с ума схожу от волнения! — набросилась на Ольгу Вика, когда та в восемь утра появилась в комнате. — Я уже думала, ты руки на себя наложила. Юра рассказал, что вы поссорились, что ты ему не понравилась.