Радуга жизни

Гасымов Руслан Масимович

– Что с тобой?
– Бросилась она к своему мужу.

Василий перестал смеяться.

– Молчать, ведьма! Я все понял. Ты не жена. Да-да, ты тёща, переселившаяся в мою жену. Ты мне решила и после смерти жизнь портить?! Убью!.

Он схватил камень и бросился на свою благоверную. Та, подхватив полы халата, бросилась бежать в ту сторону, куда ранее бежал сосед. Даже по прыти она не уступала ему. Василий преследовал её не долго. Через минуту он опять стоял на коленях и бился головой об землю, приговаривая: "Это никогда не закончится! Это никогда не закончится!"

Везунчик.

Говорят, что дуракам везёт. Правда ли это не знаю. Но вот

Николаю Васильевичу Марчуку повезло. Везение, правда, было своеобразным и заключалось в том, что в один год отошли в мир иной его бездетные тетушка и дядюшка. Везунчику в наследство достались дом и машина. Поплакав для соблюдения приличия на похоронах, уже на следующий день он решил обкатать, теперь уже, свой автомобиль. Обкатка была удачной. Особенно радовали Марчука кислые из-за зависти лица его друзей. Они крутились вокруг машины словно дети. То колеса потрогают, то руль, то сиденья. Гордость, словно мёд, наполняла душу Николая Васильевича, думавшего в это время следующее: "То-то же , чебуреки. О, как вас скрутило и сморщило! Вам, придуркам, во век не иметь такой тачки. Для этого надо быть удачником, вы слышите, неудачники, быть удачником, как я". Да, день обкатки мог стать счастливым днём для нашего героя, но вечером жена к бочке меда добавила целый черпак дегтя. А было так. Николай, полный счастья, явился домой поздно вечером. Там, прямо у входной двери, с криком и гаком, встретила его благоверная. То, что она была с зелёной косметической маской на лице и с распущенными после бигудей волосами, могло напугать любого, а если учесть, что в руках у нее была скалка, то можно понять состояние души, потерявшего дар речи, Николая Васильевича Марчука. Дар дневного умиления улетучился. Душевную же пустоту стало заполнять что-то тяжёлое и гнетущее. Что наполнило его, он и сам из-за крика не мог понять. Тогда он стал прислушиваться к словам жены. Из её уст несся следующий поток слов: "Чмо ты подзаборное! Кобелина! Захапал себе машину и вперёд по бабам. А ты, жена, кормящая его, обстирующая его, сиди, как дура, и выглядывай в окно".

– Солнышко моё!
– Взмолился Марчук.
– Какие бабы? Я дружков своих подразнить хотел. Ты бы видела, как они мне завидовали. Можно было со смеху лопнуть, глядя на их поганые рожи.

– А чего это ты на моей машине рисуешься?
– Упорно кричала жена.
– Рисовщик нашелся. Ты что же всё решил захапать себе? А я тебе кто? Жена или тетка с базара?

– Как же так, Солнышко? Машина - это достояние мужчины, а дом тетушка ещё до смерти переписала на меня.

– А вот тебе!
– Крикнуло Солнышко и сунуло кукиш под нос наследнику богатства.

Николай Васильевич захлопал глазами, а жена продолжила выплескивать наболевшее.

– Выбирай: или машина моя, или я подам на развод. Тогда и дом поделим пополам. Да какой поделим?! Я тебя в одних трусах оставлю. Нет. Я тебя со света сживу! За все те годы, которые я угробила в браке с тобой, за ту молодость, которую я растратила на тебя.

Николай Васильевич молитвенно сложил руки.

– Солнышко моё, все, что имею, имею же для твоего счастья. А на машине я тебя буду отвозить на работу, а потом привозить с работы, а в воскресенье будем ездить на рынок. Все будет как у нормальных людей.

– Ничего не знаю. Или машина, или раздел имущества.

– Ты представь ухмылки всех наших друзей и знакомых. Все будут смеяться надо мной.

– Кто будет смеяться? Только дураки. А умные скажут: вот как он любит свою жену, даже машину ей подарил. Более того, все скажут что я лучшая жена, потому, что дурачкам машины не дарят.

"А и правда, - подумалось Николай Васильевичу.
– Что я теряю? Жена будет меня отвозить на работу, а вечером забирать с работы. И на рынок будет рулить она тоже. А самое главное, она за это меня будет лелеять

и голубить, готовя мне всякие вкусности. Что не говори, а я везунчик ".

Ночью, примирившиеся супруги спали в обнимку. Снился им один и тот же сон: будто едут они на рынок за сметаной. А это к прибыли.

Покупка козы.

Фантазер Григорий надумал купить козу. Почему фантазер? Судите сами: всю жизнь прожил в городе, двадцать лет проработал токарем на заводе, а на закате расцвета сил решил перебраться в село. Ну и кто он после этого? Поменять асфальт на бездорожье, супермаркеты на привозную лавку, театры на посиделки мог только фантазер. Спрашивают его: "Чего ты так решил круто поменять свою жизнь?" Он начинает рассказывать о природе и о чистом воздухе. Где он этого набрался? Селяне посмеиваются: "Ничего. Помыкается с год, увидит, что здесь змеи по огородам ползают, в траве клещи таких Григориев поджидают, комары вечером выйти с дома не дают, то побежит без оглядки в свой город". Но Григорий оказался упрямцем и решил основательно осесть в селе. Заимел собаку, кота, петуха с курочкой и гусака с гусыней. Дело осталось за козой. Вот тут мы и подходим к основе рассказа, то есть продолжим то, с чего начали. А начали мы с того, что фантазер Григорий надумал купить козу. Не просто козу, а дойную. И не просто дойную, а молодую, чтоб лет восемь её доить. Такая коза была у бабки Татьяны. Именно к ней и отправился наш желатель козьего молока. Встретил он её возле её двора, где она на лужайке выпасала своих коз.

– Здравствуйте, баба Татьяна!
– Приветствовал он, увлеченную своим занятием старушку.

– Ась?
– Ответила та.

– Здравствуйте, говорю!

– Ась?
– Повторила бабка.

– Козу хочу купить.
– Перешёл к делу Григорий.

Бабка засияла и подобрела.

– Купи, мил человек. Какую хочешь козу?

– Мне б двухгодовалую и дойную.

– Есть такая. Пятьдесят гривен.

– Так я за деньгами и через час буду у вас.

На том и разошлись, а через час встретились. Бабка Татьяна уже не улыбалась, а, сморщив нос и сузив глаза, начала рычать. Именно рычать.

– Что ж это вы, мил человек, решили дурить старую женщину? Что ж это вы себе думаете? Старую бабу решили обобрать?

Григорий, потрясенный и услышанным и увиденным, потерял дар речи. Действительно, не каждый день на него рычали и махали перед носом клюкой. Да и, честно сказать, бабка Татьяна никогда красавицей не была и с годами делалась страшнее и страшнее. Селяне до сих пор удивляются, как это Григорий вообще решился к ней подойти. Между тем старуха продолжала наступление.

– Ты аферист! Вор! Безбожник! Тьфу на тебя.

– Да в чем же моя вина?
– Наконец-то выдавил из себя Григорий.

– Ты ещё спрашиваешь, Ирод? Ты хотел мне всунуть пятьдесят гривен, тогда как в городе такая коза стоит восемьдесят. Меня соседка Зина поставила в известность. Так что меня не проведешь.

– Так вы же сами назначили цену.

Тут бабка присела и зарыдала.

– Я бедная женщина и несчастная, - неслось сквозь плачь.
– А ты, Ирод, решил этим воспользоваться.

Потом плачь прекратился, слезы высохли, и бабка дала последнее слово.

– Восемьдесят гривен и не копейкой меньше.

Желание иметь козу у Григория было таким огромным, что он дал согласие. Только попросил три дня, чтобы собрать нужную сумму.

Через три дня Григорий снова предстал перед бабкой Татьяной на той же лужайке. Правда, было отличие. У него в руках было восемьдесят гривен, а бабка Татьяна и не улыбалась, и не злилась. Её лицо вообще ничего не выражало, а это означало, что она что-то крутила себя в уме.

– Вот деньги!
– Крикнул ей Григорий без всякого "здрасьте".
– Давайте козу.