Радужная Нить

Уэно Асия

— И живности не слышно, — добавила Химико. — А я намеревалась поохотиться, пока вы еду готовите. А то столько желающих на одного тощего кролика… Хотя мне и самой как-то не по себе.

— Нездоровится? — заботливо спросил Ясу, тотчас же подойдя к ней.

— Пожалуй, и впрямь нехорошо. В груди ноет, какое-то предчувствие гнетёт. Не землетрясение ли намечается?.. Так и тянет бежать куда глаза глядят! Я бы предложила не останавливаться, да со скотиной, боюсь, не совладать. И смеркаться начинает. К тому же, если Земляная Черепаха решит позабавиться — какая разница, где нас застанет её пляска?

— Согласен. Менять расположение лагеря лишено смысла. — Юмеми внимательно поглядел на кицунэ.

— Да

и неизвестно, что нас ожидает впереди, — добавил я. — Тут хоть дрова. И относительное затишье.

Стемнело. Мы только-только успели перекусить и сгрудились вокруг костра, отогреваясь кто чаем, а кто и тёплым саке, как земная твердь под нами заколебалась, и перевернувшийся котелок с бурлящей водой едва не ошпарил мне колени. С детства приученные не терять присутствия духа в подобных обстоятельствах, мы вскочили и бросились на открытое место, дабы не попасть под камнепад. Сделано это было как нельзя вовремя — за предупреждающим толчком последовал второй, куда более сильный. Хватаясь друг за друга, мы повалились на дорогу. Новый удар порождал следующий. Животные надрывно мычали, а мы даже не могли к ним подойти. Голова кружилась. Верхушки холмов ходили ходуном, словно что-то могучее пыталось разметать их и выбраться на поверхность. Подземных сотрясений подобной мощи я не испытывал давно, с самого детства. Но тогда стихийные бедствия случались гораздо реже, а в последние годы отчего-то зачастили. Дедушка рассказывал, что за всю свою жизнь он был свидетелем лишь пяти сильных землетрясений, и четыре были уже после моего рождения. Говорят, севернее Тоси земля стала содрогаться чуть ли не ежемесячно. Но в такой близости от Овары! Ох, что же творится в городе? Ведь там пережить землетрясение гораздо сложнее — всё падает, рушится, толпа заполняет улицы, давя стариков, детей и женщин. Пожары вспыхивают везде, где люди не успевают затушить огонь. Как там Дзиро, не пропадёт ли мой старикан? За отцом с матерью слуги-то присмотрят… хотя… Всякое бывает!

После череды особенно сильных сотрясений, подобных биению чудовищного сердца, мы услышали грохот и поспешили вскочить. Несчастные звери всё же порвали верёвки и неслись прямо к реке. Мэй попыталась было преградить им дорогу, но мы с Ю, не сговариваясь, схватили её под руки и оттащили в сторону, позволив обезумевшим животным беспрепятственно сбежать. Очередной спазм каменной утробы снова лишил ноги опоры. Так мы и лежали на земле, переговариваясь шёпотом — будто Земляная Черепаха и прочие подземные твари, раскачивающие мир, могли нас подслушать. Казалось, сумасшедшая тряска будет длиться вечно.

Наконец, толчки сделались реже и постепенно ослабли. Дождавшись окончания самого сильного и продолжительного землетрясения за последние годы, мы встали и подошли к повозке. Та оказалась перевёрнута и разбита вдребезги. Видимо, волы проложили свой путь через неё. В темноте трудно было оценить размеры нанесённого нам ущерба, и мы отложили это до рассвета.

Потухший костёр накрыло кроной небольшого кривого деревца, которое мы порубили на дрова, сочтя утешительным даром природы. Так и переждали ночь, сидя у огня и гадая, что из нашего добра уцелело и где искать животных.

Забегая вперёд, скажу, что тело одного из волов мы обнаружили поутру в реке — бедняга сломал шею, свалившись с обрыва. Следов другого так и не нашли. Но даже утрата средства передвижения не показалась мне досадным обстоятельством, способным затмить радость оттого, что мы живы.

— Да уж, впервые вижу повозку, доведённую до такого состояния, — хмыкнул Ясумаса, искоса поглядывая на меня. — Только богатеи пренебрегают своим имуществом, дорогой Хитэёми!

— Шути-шути, — угрожающе сказал я, водружая надломленный кусок бамбуковой доски ему на голову. — Небольшой дождик при ночёвке

под открытым небом — и смех как рукой снимет! Так что прибереги сей головной убор, он будет твоей единственной защитой.

Мы с Ясумасой разгребали деревянные обломки, Ю шустро вытаскивал из-под досок тюки с одеждой и предметы обихода, женщины раскладывали добро по кучкам, определяя степень повреждения и пригодности к дальнейшему путешествию, отныне пешему.

О футонах можно было забыть — не в охапке же их нести. Придётся пожертвовать многими вещами, а при себе оставить лишь самые необходимые. Не возвращаться же в Суми! Едва ли в захиревшем посёлке найдётся скот и хотя бы телега на продажу, после стихийного-то бедствия. Да и далеко мы отъехали. Я предложил было отправить посыльного за лошадьми, но ханец взбунтовался, утверждая, что никогда не ездил верхом и едва ли этому научится. И не приметил он в Суми лошадей. Мы заспорили, но посмотрели на притихших дам, и я решил отказаться от затеи. Если трое из пятерых не знают, как держаться в седле, а оставшиеся двое обделены способностями наставников, да и наездников тоже, если совсем уж начистоту, то разумнее избрать пешее передвижение.

А ещё, кто знает, что творится в городах? Что там вообще с Центральной Столицей, семьёй, правителем? Вернуться бы… только кто нам позволит? Ничего, вот доползём до Тоси и разузнаем последние новости!

— Ой! Целёхонек! — радостно воскликнула Мэй-Мэй и бережно приняла из рук хозяина сундучок с куклой и собственными платьями. При этом она с такой виноватой мольбой взглянула по очереди на каждого из нас, что воспрепятствовать помещению его в «полезное» было бы пределом жестокости. В конце концов, недостойно мужчин — лишать девушку самого дорогого — нарядов.

По извлечению всего, что можно было спасти, выяснилось, что кучка самого необходимого напоминает средних размеров холм. И как это всё помещалось в одну повозку? Пришлось безжалостно отбрасывать сначала менее важное, затем — просто важное и, наконец, очень важное, оставляя лишь наиважнейшее, без чего можно сразу в воду кидаться, подобно одному из животных. Кроме некоторой одежды, покрывал, оружия, посуды и части припасов, а также непреходящих ценностей — денег, печатей, рисунков местности, писчих принадлежностей и прочего — мы позволили себе захватить лишь два предмета, не имеющих жизненной важности. Сундучок Мэй и семейное достояние дома Татибана — биву, с которой мой друг не смог расстаться, покидая Овару.

Нас слегка успокоила Химико, пообещав заменить любой предмет, который потребуется в хозяйстве, если его не будут нагревать, затачивать, сгибать, начищать, ломать, топить в реке…. Полагаю, список недозволенных действий мог продолжаться до бесконечности, а потому польза от такого умения казалось мне сомнительной.

Таким образом, середина Второго Дня Золы ознаменовалась нашими первыми шагами на север, в сторону Тоси. По пристойной дороге и в повозке я рассчитывал добраться до города за один дзю. Сколько времени отнимет наше путешествие теперь, мы даже не загадывали.

— О чём ты всё время бормочешь, Ю? — переспросил я ханьца, снова бурчащего себе под нос. Не то, чтобы я не догадывался о настроениях, царящих в наших рядах, но хотелось знать наверняка.

— Я спрашиваю себя, как мысль о пешем переходе на подобное расстояние могла прийти в пять не самых дурных голов и показаться при этом благоразумной? — ворчливо ответил тот и перепрыгнул через свежую, шириной в добрую половину локтя, трещину в земле — след недавнего землетрясения.

— Да, я тоже об этом размышлял и не смог найти ответа, — посетовал я. — И что нам мешало вернуться в Суми, где можно было перейти мост, а в Гёттэне купить повозку и со всеми удобствами добраться до Тоси по хорошей, наезженной дороге?