Радужные крылья над миром
Шрифт:
— Какой?
— Уверена, для Сератиниралиэля будет приятным сюрпризом узнать, что он незаконнорожденный, и Веня ему никто. Они с мнимым папашкой друг друга на дух не переваривают, а власть над Эрданелоном моему синеглазому ушастику до фонаря. Но имейте в виду: попробуете затирать старшенького — встану на его сторону и наколдую всем и каждому розовые рожки и губки бантиком!
Кажется, эффект от угрозы вышел никакой. Просто я опять душераздирающе зевнула. Аторэль во всяком случае лишь улыбнулся мне, причём с такой искренней теплотой и благодарностью, будто я ему сейчас не Кузькину
Я опять зевнула, чуть не свернув челюсть. Всё, если так дальше пойдёт, вырублюсь прямо тут и испорчу остроухим не только вечер, но и ночь! А мне ещё с Хартадом нужно с глазу на глаз потолковать.
— Простите меня, пожалуйста, — понимаясь на ноги, я потёрла лицо руками. — Пойду к себе, а то совсем засыпаю. Чтоб не маялись, пока скажу лишь основное. Мои выводы насчет вашего родства основаны не только на внешнем сходстве. Есть ещё проклятие рода, которое Серта не затронуло, а должно бы, будь он наследником повелителя Эрданелона. Завтра обсудим подробности, а сейчас спокойной вам ночи. Утро вечера мудренее, всё обязательно устаканится, ко всеобщему благу.
— Приятных снов, Хранительница, — растерянно моргнув, на автомате выдал Правитель. Вот что значит настоящая, впитанная с молоком матери вежливость!
Дроу
— Аторэль, я сплю? — спросила Мергалиэлла, когда хранительница Несущего Надежду выпала из шатра. Причём именно «выпала», споткнувшись о невидимого в темноте Шаксус Джера и кубарем перелетев через него со странным воплем «Ёкарный бабай».
— Не уверен, — протянул дроу растерянно. — При других обстоятельствах ни за что не поверил бы, что вот эта девочка — Хранительница, — признался правитель Тригори, притягивая любимую ближе к себе.
Сквозь щель между двумя треугольниками странной ткани, прикрывающими вход в шатёр, виднелась человечка, потирающая плечо и шипящая сквозь зубы. Таша сидела на земле, растрёпанная, уставшая и явно досадующая на себя саму. Но ни капли смущения или злости! А ведь Хранительница только что в буквальном смысле упала на виду у десятка свидетелей. Но, похоже, собственный статус — последнее, что её волновало.
— Она странная, — заметила эльфийка, прижимаясь щекой к плечу Аторэля. — Слишком наивная и непосредственная для такой проницательной девушки. Ты не находишь?
— И предусмотрительной, кстати. Знаешь, — мужчина нахмурился, — я бы не сказал, что Таша так уж наивна. Непосредственна — это да, но наивна… Смотри: предположив, что мы попытаемся отрицать, — дроу запнулся, помолчал и продолжил хриплым от волнения голосом: — отрицать родство с Сератониралиэлем, Таша мгновенно выдала нам вариант развития событий. При этом она озаботилась скрыть наш разговор от посторонних ушей. Причём не только магией, но и с помощью Шаксус Джера. Скрыть даже от наших людей!
Неожиданно снаружи донёсся тихий смех Хранительницы.
— Вот всегда я так! Обязательно споткнусь на ровном месте, бестолочь!
Правители Тригори проследили, как спасительница Шайдара хлопнула себя по лбу и замотала головой, словно дивясь своей неуклюжести.
— Как только вы меня терпите, такую несуразную? — виновато пробормотала девушка собаке
Спустя несколько секунд Таша просунула голову в палатку:
— Забыла показать, как дверь закрывается, — пояснила она торопливо и потянула за крохотный металлический язычок возле верхнего края полотняной занавеси.
— В моём мире это называется молнией. Тянете вниз — ткань смыкается, вверх — проход откроется. И не беспокойтесь, если услышите шум снаружи. Я так купол настроила. Изнутри всё прекрасно слышно, а снаружи нет. Это на тот случай, если искатели нас найдут прежде, чем мы проснёмся. Чтобы дозорные могли нас позвать. Всё, до конца сами закроетесь, а то отсюда неудобно. Доброй ночи.
И Хранительница исчезла.
Аторэль подошёл к выходу их шатра и убедился в том, что небольшой кусочек металла надёжно сцепляет железные зубчики, будто впаянные в ткань. Опустив язычок, указанный Ташей, до самого пола, мужчина обернулся к жене.
— Хранительница крайне добра, почти всемогуща, на удивление бескорыстна и, ко всему прочему, искренне любит нашего сына. Обоих сыновей. Мерги, мы всё-таки спим!
— Так не бывает, — неверяще покачала головой эльфийка. — Утром я и представить себе не могла, что уже ночью буду свободна и почти счастлива.
— Почти?
— Завтра, когда наши дети будут здесь, «почти» превратится в «абсолютно». Скорей бы уже…
— Ну… — Аторэль ласково улыбнулся и помог Мергалиэлле подняться. — Я не могу приблизить рассвет, но вполне в состоянии скрасить ожидание.
Поцелуй получился долгим, нежным и полным невысказанных признаний.
— Я знаю, — оторвавшись от губ прильнувшей к нему женщины выдохнул дроу, — ты много лет носила тварк, который ненавидела всей душой. Если позволишь, я хотел бы компенсировать его утрату своим брачным браслетом. Ты примешь его?
— Да!
Вино, бокалы и кровать оказались весьма кстати. Неоднократно.
Глава 5 Благие намерения
Хартад
Впервые в жизни я испытывал такое нетерпение. Разговор с Аторэлем раздражал до такой степени, что приходилось сдерживаться, чтобы не обратиться прямо здесь, шокируя Мергалиэллу. Или вцепиться в подол платья любимой и попросту утащить её в столь предусмотрительно созданный белый шатёр?
Идеи, одна безумнее другой, сменяли друг друга с бешеной скоростью, и потому я просто сидел, усиленным в разы обонянием впитывая аромат своего чуда. Я не шевелился, до боли остро ощущая близость Таши и опасаясь, что сорвусь. Любимой вряд ли понравится, если я превращусь в самого себя на глазах правителя Тригори и его избранницы, схвачу Ташу в охапку и брошусь прочь, сверкая голой задницей. Или всё-таки понравится?
Прикрыв глаза, чтоб не смущать чересчур пристальным вниманием дроу, я мысленно улыбался. Всё-таки Таша неподражаема! И вампиров спасла, и походя избавила дроу от, по сути, проклятья. Сколько интриг, сколько заговоров с целью вынудить Аторэля заключить официальный брак! Сколько веков покушений на Мергалиэллу… Я даже не говорю про скрытую обиду Габриэля, который искренне обожал обоих родителей, но при этом никак не мог простить отцу двусмысленное положение матери и себя самого.