Рагнар Чёрная Грива

Дембски-Боуден Аарон

Нальфир повернулся к Рагнару, невнятно произнеся на фенрисийском:

– Он много чего недоговаривает.

Рагнар кивнул, медленно выдыхая.

– И мы тоже оставили очень многое недосказанным, - ответил он на том же языке.
– Но разве это так важно?

Ворейн не перебивал Волков, пока они переговаривались. Он поднялся на ноги, подошёл ко входу в пещеру и активировал вокс-линк в своём горжете. Качество связи под плотным пологом джунглей оставляло желать лучшего. Когда он услышал отклик

из крепости-монастыря, Ворейн заговорил, издавая горловые односложные приглушенные звуки, которыми пользовались многие племена Кретации. Когда-то очень давно это, возможно, был низкий Готик.

– Что ты сказал?
– спросил Рагнар.

– Запросил 'Штормового Ворона' и перечислил ваши ранения для нашего апотекария, - ответил Ворейн, искусно сохранив нейтральный тон голоса.
– Нам нужно взобраться повыше, чтобы катер смог забрать нас. Звук двигателей привлекает карнодонов, и пилот не сможет сесть под пологом леса. Вы готовы двигаться, мои двоюродные братья?

Рагнар со скрипом суставов боевой брони поднялся и помог Нальфиру.

– Чем скорее, тем лучше, - блеснул клыками Кровавый Коготь.

IV

Ворейн шёл впереди. Он знал, какой ущерб нанесла Кретация фенрисийцам, и заботился о том, чтобы темп движения был невысоким, особенно когда они вышли на каменистый склон. Осыпающаяся земля и гравий заставляли крепче цепляться за выступы руками, чтобы не сползти вниз с лавиной щебня. Всякий раз, когда Расчленитель оборачивался, чтобы посмотреть на Волков, он видел, как они использовали все свои конечности, напоминая, как никогда, диких зверей, яростных и вызывающих.

Луна Кретации взошла высоко на небосклон, но ночи, наполненные влагой, были здесь так же безжалостны, как и жестокий горячие дни. Пот лился по лицам, и они тяжело отдувались, пытаясь перевести дыхание в экваториальной жаре.

'Как собаки', - подумал Расчленитель.

Нальфир начал отставать. Рагнар оставался рядом с ним, поддерживая постоянный поток разговоров и ругани. Нальфир не поддержал его попытки, только хрюкая с каждым шагом, и тяжело сплёвывая меж зубов густой кровавой слюной.

Оба его сердца выбились из ритма. Укус змеи в задние мышцы бедра распространял порчу заразы по ноге уже несколько дней, но раньше иммунная система справлялась, уменьшая влияние инфекции до болезненного покалывания. Но сейчас это превратилось в борьбу за выживание - вся левая нога стала, словно колода, тугой и онемевшей. Вялость и слабость, которые он успешно скрывал до этого момента в течение двух рассветов, все-таки овладели его телом.

– Просто заткнись, - выдохнул он Рагнару, когда они упали рядом с Ворейном.
– Чёрная Грива, заткнись хоть на мгновение. Послушай меня.

Шутливая болтовня Рагнара прекратилась.

–

Что случилось?

Бард не прекратил шагать, но, когда они добрались до следующего участка осыпи, он встал на четвереньки и потащил ослабевшую ногу вслед за собой вверх по камням. Волк хватался за каждый выступ, который мог зацепить своей здоровой рукой. Камень скрипел и сыпал осколками под тяжёлым керамитом, когда десантник преодолевал подъем метр за метром.

– Кажется, я умираю.

Смех Рагнара отдался в скалах, словно выстрелы орудий.

– Не преувеличивай.

– Послушай меня, ты, сраный гений, - голос Нальфира походил на шёпот.
– Этот проклятый змей, который упал на нас пару дней назад. Одна из этих тварей с кинжалами вместо зубов.

Рагнар кивнул, вспоминая этот случай. Огромная змея набросилась на них, спрыгнув с высоких ветвей, и опутала кольцами своего тела торс, руку и ногу Нальфира. Неспособная смять его прочную броню, рептилия нанесла удар по более мягкой броне сочленения сзади под коленом. Три из четырёх загнутых клыка змеи проникли в плоть возле сустава.

Нальфир помолчал, пытаясь сморгнуть липкий пот с налитых кровью глаз, прежде чем продолжить.

– Я не могу побороть яд. Это меня убивает.

Ухмылка Рагнара померкла от серьёзности тона барда.

– Острый Язык, не заговаривайся, это была просто змея.

– Ага, и морозный вирм - тоже просто змея, да? Но мы видели, как они убивали Эйнхериев одним укусом, - он поднялся на ноги, как только достиг прочного каменного уступа.
– Я рассказчик историй. Собиратель саг. Я говорю на стольких языках, сколько звёзд не всходит на небе, брат.

Рагнар кивнул вперёд, где Ворейн вскарабкался на пятьдесят метров выше них.

– Ты говоришь на кретацийском?

Нальфир ухмыльнулся, показав кровоточащие десны.

– Не то чтобы эти ворчания и цоканья считались за наречие, но - да, я говорю на нем. Выучил много лет назад. Ярл Громовой Кулак хотел, чтобы я мог переводить в обе стороны, если пересечём пути с Расчленителями. В общем, я понимаю его. И знаю, что умираю. Это сказал Ворейн по вокс-каналу.

– Он может ошибаться.

– Может. Может... Но я говорю тебе, брат, что не так уж он и не прав. Моя кровь пылает, и вижу едва ли на расстояние вытянутой перед собой руки.

Прежде чем Рагнар смог возразить, Нальфир сплюнул на камни полный рот темной крови.

– Кости Всеотца, какой глупый способ подохнуть... Если ты расскажешь об этом нашим братьям, клянусь, я прокляну тебя из могилы. Скажи им... скажи, что я умер, сражаясь с... Не знаю. С чем-то огромным. С зубами длиной с твою ногу.

– Кузены?
– Ворейн позвал их, заметив, как сильно снизилась скорость движения Волков.