Рагнарёк. Книга 1
Шрифт:
— А верно Ярослав Игоревич сказал! — завопил козлобородый купец Путята. — Пущай Вослав над нами княжит! Все лучше, чем свеям пришлым кланяться!
Есть! Умнички — и один, и второй. Я изобразил на лице самое злобное выражение, на которое в принципе был способен, но внутри все пело. Спонтанно родившийся вчера план без особого треска встал на рельсы и теперь сам собой катился к финалу, набирая скорость.
Ярослав видел ровно столько, сколько и все остальные — выходящего из хором покойного Мстислава Вацлава. Злого, как черт. Но кое-что я разыграл и специально для червенского князя и еще пары человек.
Ярослав мог сколько угодно злобствовать и брызгать слюной, но он не дурак. И прекрасно понимал: на грядущем вече я один из фаворитов. За меня выскажется и Рагнар, и Каменец, и не меньше половины вышеградских бояр. Серьезная сила, уравновесить которую могут разве что полторы сотни тяжелых конников Вацлава. Самому Ярославу точно не набрать нужного количества «голосов» — даже при условии поддержки большинства склафских князей — и это ему прекрасно известно. Как и то, что найдется немало тех, кто в любом случае выскажется против меня.
Так почему бы не сыграть на опережение и не поставить на «темную лошадку»? Тем самым убив сразу двух зайцев: столкнуть лбами сильнейший оппонентов и заодно заручиться поддержкой одного из них. Я мог только догадываться, кто из князей, бояр или ненавидящих меня купцов первым выскажется за Вацлава, но слова Ярослава будто прорвали лавину. Тут же заголосил Путята, и за ним имя беглого князя Прашны принялись склонять на все лады те, кому я успел насолить. Правителя Урома и Товира за все золото этого мира не стали бы поддерживать друг друга — но в желании не попасть под пяту Вышеграда оказались единодушны. Немало к ним присоединилось и местных бояр — в основном их тех, кто помоложе. Вацлав разом набрал половину, если не все три четверти авторитетных голосов веча,
Но от моего внимания не ускользнуло, что Лют и другие старики, а также Всеволод с Ратибором молчат. Ждут. Как и сам то и дело поглядывающий на меня Вацлав. Злоба из его взгляда никуда не исчезла — но и торжества я не видел. Скорее настороженность. Хорошо — умный парень. Должен сообразить быстро… а без этого мой коварный план лишится изящного эндшпиля. Нет, конечно, я все равно выиграю — просто не так красиво… И не так безопасно.
Что ж. Не буду заставлять почтенную публику ждать.
— Вот ты как заговорил, Ярослав Игоревич. — Я поднялся со своего места. — Гляжу, все с тобой — и Уром с Товиром, и бояре, и купеческий чин… Вот уж чего не разумею — как так вышло, что народ скловенский себе князя из Прашны пожелал?
Я сделал паузу. Достаточно продолжительную, чтобы на меня уставились все собравшиеся за столами… Но все же не настолько длинную, чтобы кто-то из них успел бы начать отвечать на целиком и полностью риторический вопрос.
— Видать, нет среди нас достойного. Ни в Червене, ни в Уроме, ни в Товире с Каменцем. — Я обвел глазами всех князей и только потом посмотрел туда, где сидели Лют с Ратибором. — Ни в Вышеграде! Сказано же — я конунгов человек, а свею разве с руки над скловенами старшим сидеть? Не здесь дом ему, а на севере за морем. Ежели помогут боги — туда и вернемся, как весна настанет. А на этой земле свой князь надобен. И ежели люб он вам — то и я спорить не стану… Я за Вацлава!
На
Умный он все-таки парень. Хорошо.
— Как же так? — Ратибор растолкал плечами гридей и встал передо мной. — Я-то одно разумел, а ты сам вон как вывел…
На него было жалко смотреть. Седой воевода, повидавший сотни сражений, выглядел, как обиженный ребенок — и половина гридей и бояр, столпившихся вокруг меня, выражением лица ничем от него не отличались. За широкими спинами мелькнула окладистая борода Люта — старший из вышеградских бояр не спешил призвать меня к ответу. Видимо, уже успел смекнуть, что я провернул почти невозможное: путем хитрой интриги дал склафам князя, которого они выбрали сами. Да, с кучей оговорок и всяких «но» — и все же единогласно. И никто не станет поднимать бучу хотя бы несколько дней. Не так уж и мало, когда приближается Рагнарек, а из-за гор наступает враг, подобного которому эти земли еще не видели.
Вацлаву же остается только эту самую власть удержать — и в этом я ему, разумеется, помогу.
— Ты обманул меня.
Легок на помине. Только что меня обступали местные — и вот их уже аккуратно, но уверенно оттерли телохранители Вацлава. Все, как один облаченные в черные одежды с золотым шитьем. Эффектно.
— Я обманул всех, — негромко отозвался я. — Но тебе ли на меня гневаться? Теперь ты первый из князей, Вацлав.
— Только лишь благодаря тебе, Антор. — Парень пожал плечами. — Я предлагал честный союз, но ты предпочел оскорбить меня и сделать по-своему. Почему?
— Не стоит рисковать, друг мой. — Я развернулся к двери. — В Вышеграде непростые времена. Даже у стен есть и уши, и глаза — и они видели, как ты был рассержен. А ты видел, как много здесь собралось тех, кто готов поклониться кому угодно — кроме меня.
— Я не глупец, — усмехнулся Вацлав и неторопливо зашагал за мной следом. — Я знаю, для чего ты сделал так, как сделал. Но я еще не знаю, чего попросишь взамен. И смогу ли я отказать… если потребуется.
— Не сможешь. — Я заговорил еще тише. — Ведь я не стану просить того, до чего ты не додумаешься и сам, князь. Этот союз нужен нам всем. И разве так уж важно, чье знамя поднимется выше остальных?
— Нет, — вздохнул Вацлав. — Если нам вообще хватит знамен. У Сивого огромное войско, а мы едва сможем выставить тысячу мечей — даже если собрать всех воинов со всех городов.
Я толкнул дверь, ведущую на улицу, и подставил лицо солнцу. Несмотря на погожий день, народу вокруг оказалось не так уж много. То ли кто-то приказал не пускать в детинец лишних, то ли народ уже успел разойтись по домам. Разговоров сегодня будет еще много — но разговоров шепотом. Даже самые горячие из князей, бояр и купцов не станут отказываться от собственных слов. А потом мы одержим первую победу. Пусть небольшую — и Вацлава тут же назовут спасителем всех скловенских земель.