Рагнарёк. Книга 1

Пылаев Валерий

— Меньшее зло? — усмехнулся я. — Если сравнивать с жестоким и кровожадным конунгом по имени Сивый?

— Да, Антон. — На этот раз Романов проигнорировал укол. — Меньшее зло. Теперь ты не стесняешься манипулировать и обманывать. Жизнь игрового персонажа для тебя стоит ровно столько, сколько он может принести пользы. Цель оправдывает средства?

— А если и так? — огрызнулся я. — Или вы ожидали, что я буду сажать здесь цветочки и подставлять вторую щеку?

— Определенно нет. — Романов заложил руки за спину. — Войны выигрываются оружием и хитростью, а не добрыми делами.

И если ты будешь ограничивать себя в средствах — не победишь. Так что вопрос исключительно в цели.

— И я вам ее не скажу, Алекс. Я понимаю, что с вашим опытом и возможностями вы читаете меня, как открытую книгу — но все равно не скажу. Из вредности.

— Имеешь право. — Романов пожал плечами. — Я жду от тебя действий, а не слов. Поэтому и помогаю. И… Антон…

— Что? — буркнул я.

— Можешь не верить, но я действительно желаю, чтобы победил ты. И у меня есть на то причины.

— Помимо неких абстрактных гуманистических ценностей? — мстительно поинтересовался я.

— Помимо. — Романов не стал спорить. — Впрочем, как раз мои желания сейчас уже почти ни на что не влияют. Как бы ни парадоксально это звучало.

— И здесь я вам почему-то верю. — Я пнул подвернувшуюся под ноги ледышку. — Как бы ни парадоксально это звучало… Система идет вразнос?

— Да. Этот мир гибнет, хоть здесь это пока еще не заметно, — ответил Романов. — Ты заметил, как долго не приходила зима?

— Только здесь. Наверное, потому, что они с вечным летом никак не могли решить, кому же достанутся эти земли. — Я на мгновение задумался. — На Эллиге уже стало слишком холодно для людей… и наверняка совсем скоро на островах появятся ледяные великаны. Йотунхейм. С юга наступает пустыня — Царство Огня, Муспельхейм, так?.. На востоке… Я был там — и что-то подсказывает, что мир духов уже совсем скоро подберется чуть ли не к Вышеграду. Уверен, что на западе тоже происходит какая-нибудь чертовщина — помимо конунга Сивого. Верно?

— Неплохо. — Романов одобрительно кивнул. — Примерно так все и происходит. Рискну предположить, что ты уже даже успел догадаться — почему.

— Мир людей сжимается. И именно в нем сейчас застряло большинство… нет, пожалуй, скорее даже все осколки «Светоча». — Я опустил ладонь на заветную сумку на боку. — И сжимается он для того, чтобы я и Сивый не могли и дальше бегать друг от друга. И что бы мы ни делали, наша встреча неминуема. Границы будут сдвигаться, даже если им придется прикончить всех людей и оставить нам двоим пятачок метр на метр. Чтобы мы могли, наконец, поубивать друг друга, выполнить предназначение и собрать вашу чудо-игрушку воедино.

— Все так, — кивнул Романов. — Кроме того, что игрушка на самом деле не моя, а своя собственная. Но в остальном ты прав… Ничего не напоминает? Блеснешь знаниями физики?

— Теория Большого Взрыва. — Я понял подсказку. — Вселенная расширяется, потом сжимается в одну точку — и бум! — снова расширяется… Только все это выглядит так, будто от меня ничего не зависит.

— Напротив, Антон. Тебе не предотвратить сам взрыв, но ты можешь повлиять на то, где и когда именно он прогремит. И в какую сторону будет расширяться Вселенная.

— Вы ведь морочите

мне голову, Алекс? — Я остановился и посмотрел Романову прямо в глаза. — Слишком много несостыковок… Я разговаривал с Хель.

— С которой из? — Романов ничуть не удивился. — С Владычицей… или с бухгалтером?

Интересно, его возможно хоть чем-нибудь пробить? Я узнал, что хитрый старец уже успел обкатать технологию оцифровки сознания как минимум на одном подопытном кролике — а ему плевать. Или не совсем?..

— С обеими. — Я постарался хотя бы примерно вспомнить, что говорила мне великанша, когда я попал к ней после резни на Барекстаде. — Великий змей, Дракон Моря уже спешит в этот мир, и наши судьбы связаны. Что это значит?

— Откуда мне знать? — поморщился Романов. — Очередное древнее пророчество, которое может сбыться, а может и нет. Этот мир тысячи лет жил по своим правилам. А мои полномочия сейчас сводятся к тому, что я кое-как сдерживаю схлопывание Мидгарда, чтобы дать тебе чуть больше времени. Вот и все.

— Премного благодарен. Но она же не НПС. И вряд ли стала бы говорить то, чего не понимает.

— Она Хель. Владычица мира мертвых, — вздохнул Романов. — И она здесь уже два с половиной года… Как ты можешь догадаться, мне не слишком-то хочется к ней заглядывать.

— Что?..

— Она безумна, Антон! — Романов заговорил чуть громче. — Даже я не могу знать, что происходит с оцифрованным человеческим сознанием за такой срок… особенно если это сознание синхронизировано с древним божеством.

— Вот как? — Я вдруг почувствовал острое желание стукнуть демиурга этого мира посохом по макушке. — Еще один эксперимент? А теперь вы хотите узнать, что будет с сознанием, которое обретет абсолютную власть?

— А чего хочешь ты, Антон? Я не припоминаю, чтобы требовал от тебя чего-то или хоть раз говорил, что ты должен делать.

Романов сверкнул глазами, и я вдруг увидел не хитрого старика, сбежавшего в вирт от смерти, а Гримнира. Земное воплощение самого Отца Богов и Людей. Старшего из богов.

И этот бог рассердился.

— Я хочу знать, Алекс. — Я выдержал гневный взгляд, хоть это и стоило мне немалых усилий. — Знать, что вы затеяли. Что будет со мной, когда я соберу «Светоч». И что будет с этим миром.

— Это не известно даже мне. И я…

— Хель показалась мне достаточно разумной. — Я чувствовал, вот-вот наговорю лишнего, но остановиться уже не мог. — И она сказала, что все это — не мое дело! Что все в любом случае случится так, как случится, и от моего выбора ничего не зависит!

— И она ошибается. — Гримнир-Романов вдруг мягко улыбнулся и посмотрел на меня. Так, как добрые и усталые дедушки смотрят на непослушных внуков. — Наоборот — именно от твоего выбора зависит вообще все.

— Почему?! — Я стукнул кончиком посоха об землю. — А что, если ошибаетесь вы, Алекс? Если ничего страшного на самом деле не случится? Если ваш хитроумный алгоритм расшифруют через полгода, а не через десять лет?

— Все возможно, Антон. Иногда сам выбор даже важнее, чем его последствия. — Романов вдруг прищурился и склонил голову набок. — Но сейчас меня куда больше интересует другое.