Рагнарёк. Книга 2
Шрифт:
Разговор закончился — и все его участники один за одним разворачивались и удалялись в сторону лагеря. Первым шагал Ратибор — за свою долгую жизнь он научился выполнять чужую волю и не задавать ненужных вопросов. Прямо за ним шел Вацлав. Тяжело, неторопливо, будто разом постарев лет этак на пятьдесят. Ему предстояло сообщить людям недобрую весть… а потом вести остатки войска в буквальном смысле в никуда.
Темуджин шагал последним. То и дело оглядывался, словно надеясь, что я все-таки пойду с ним. Пацану явно хотелось побежать обратно и спрятаться за моей спиной — но
— Да уж… — Славка вытряхнул трубку в снег. — Вот и повоевали, абрикосище. Чего теперь?
— Теперь разбегаемся. Всех сомнительных кадров — в расход. — Я кивнул в сторону лагеря. — И исчезаем с радаров, чтобы ни одна зараза не знала, куда я делся. Переходим в режим полного радиомолчания.
— Да это-то понятно. — Славка тряхнул головой. — Я в смысле — куда идем?
— А это, извини, не скажу, — ответил я. — Потому как полное радиомолчание — это совсем полное.
Никаких игроков. Без исключений.
— Вон оно как… — Славка отступил на шаг и покосился на обезглавленный труп Роланда. — Так что, ты и меня… того?
— Была и такая мысль, — признался я. — Но это уж совсем перебор. И все же наши пути расходятся. Надеюсь, что временно.
— Ну, тебя можно понять, абрикосище. — Славка поморщился и переступил с ноги на ногу. — Обидно, конечно, но понять можно… Ладно, буду партизанить в одну каску. Глядишь, чего и навоюю.
— Ну да, — усмехнулся я. — Ты же теперь супер-снайпер.
— И что, даже не подскажешь, куда двинешь?
— Туда, где меня не ждут.
* * *
Волшебник никогда не опаздывает. И никогда не появляется слишком рано. Он приходит тогда, когда нужно. Кажется, так говорил самый известный из киношных колдунов своему невысокому другу.
Волшебник приходит вовремя — и вовремя уходит. Это я придумал уже сам. Времени на размышления у меня оказалось предостаточно — а в суете сборов никто не обращал на меня никакого внимания.
Лагерь забурлил еще затемно, а к восходу солнца и вовсе почти опустел. Воины — рыцари, местные дружинники, закованные в латы кешиктены и легкие булгарские всадники разъезжались в разные стороны. Без шума и каждый по своим делам. Я видел, как самый большой отряд — сотни две с лишним человек — отправился на запад, но остальные уходили южнее или на восток — в стороны Вышеграда.
Самое немыслимое воинство из всех, что когда-либо видел этот мир, расползалось на части, как старое лоскутное одеяло. И в общей суматохе никто не обратил внимания на то, как два десятка северян отвязали лошадей, взвалили на их спины свой нехитрый скарб и поскакали на юг. И только когда деревья скрыли их от чужих глаз — свернули и прибавили шагу, уходя все дальше и дальше от остывающих кострищ лагеря. Снег валил крупными хлопьями и надежно прятал следы.
Никто не видел, куда мы ушли и не смог бы отыскать нас — но окончательно выдохнул я, только когда крохотные искорки чужих аур погасли вдалеке. Колесо моей истории сделало очередной оборот, и я снова вернулся почти к тому же, что
Я, Рагнар, Айна, Вигдис и еще пятнадцать человек, которых конунг выбрал из тех, кого знал много лет… во всяком случае, уж точно больше двух. Мы уходили тайком, чтобы исчезнуть. Наверняка у Сивого еще остались и глаза, и уши среди остатков моей армии, но им не отыскать среди снегов крохотный отряд, который пройдет там, где большое войско непременно застрянет.
В очередной раз я окажусь там, где меня не ждут — и только это поможет хоть как-то отыграться после удара, который Сивый нанес в спину, спалив лагерь. У него наверняка есть в штате немало умников, которые просчитают десятки коварных планов — но этот им не раскусить.
Я выскочу, как чертик из табакерки, когда наступит время. А Сивый пусть гоняет своих йотуновых броненосцев по всем землям склафов от Большого моря до пустыни на юге. Им придется охотиться за призраком. За десятками и сотнями отрядов, ни в одном из которых меня не будет.
Не будет, потому что я пойду туда, где нет ни тракта, ни дорог, ни даже узеньких тропинок.
— Постой, ярл! — Вигдис догнала меня и тронула за рукав. — Я едва могу видеть сквозь весь этот снег, но мне кажется, что кто-то идет за нами. Вон там.
Я прищурился, вглядываясь туда, куда указывала ее рука, а потом переключился на «Истинное». И только тогда смог заметить среди серости искрящего серебра снегопада крохотную искорку.
Сдвоенную — наполовину алую, наполовину то ли голубую, то ли белую. Цвет у нее определенно был — какой-то оттенок синего, но настолько яркий и сияющий, что я не мог его толком распознать.
Всадник. Маг. Причем весьма немаленькой силы.
Но я не почувствовал даже тени тревоги — и совсем не потому, что преследователь был один. Я наверняка справился бы с ним в поединке, но что-то подсказывало: это не враг.
— Ждите меня здесь. — Я потянул узду, разворачивая коня. — Я скоро вернусь.
До всадника оставалась еще не одна сотня шагов — слишком далеко, чтобы «Истинное зрение» могло выкатить мне табличку с именем и Характеристиками… и все же я узнал его.
Просто почувствовал.
Темуджин вскинул лук, прицелился — похоже, не успел даже услышать мое приближение прежде, чем я выскочил на него из снежной круговерти — но тут же ослабил тетиву.
— Я пойду с тобой.
Вот так. Ни «здравствуйте», ни «извините». Юный хан говорил так, будто имел право приказывать… или просто был по самое не могу убежден в правильности происходящего.
— Как ты нашел нас? — спросил я.
— Меня ведет сердце, Антор-багатур. — Темуджин коснулся ладонью середины груди. — Я чувствую тебя… даже когда не могу увидеть. Великое Небо указало мне дорогу.
— Разве я не сказал тебе, что должен уйти? — Я постарался вложить в голос весь имевшийся запас строгости. — И разве не ты сам говорил, что должен быть со своим народом?
— Моему народу не нужен хан, который пошел сражаться на чужой войне и привел своих людей на смерть, — мрачно отозвался Темуджин. — Но я здесь не поэтому, Антор-багатур.