Ракетный полет из Каменного Брода в Санкт-Петербург и обратно, или романтическое путешествие барона фон Мюнхгаузена на берега реки Лугань
Шрифт:
Мы летели в небесах еще минут пять, пока, наконец, барон не прокричал:
– Внимание, готовность! На счет три - отцепляйтесь! Раз, два, три! Пошли!
Я разжал пальцы. Сеть вырвалась из рук. Наш снаряд - ядро с зонтиком-обтекателем на вершине, запутанное в сети, и металлический каркас под крыльями - уходил все дальше и дальше на север, а мы втроем стремительно падали вниз.
Рывком раскрыл мешок. Что-то снежно-белое в ту же секунду рванулось изнутри котомки. Меня тряхнуло и словно подбросило.
Поднял взгляд. Надо мной развернулась
Облака под ногами постепенно словно расступались в стороны. Внизу уже можно было различить серо-стальную ленту Невы, коробочки домов и угловатые строения дворцов. Вглядевшись, я отыскал шпиль санкт-петербургского Адмиралтейства.
Прошло минут пять плавного спуска, и мы опустились прямо на площади перед Зимним дворцом.
Глава седьмая. То именно, или как рождаются будущие города
7.1
Явление троицы с небес - да еще в меховых одеждах и с почти закрытыми папахами лицами!
– вызвало настоящий переполох при дворе. Кто-то из фрейлин Ее Величества стал истерически вопить, что императорский дворец атакуют летающие медведи-оборотни и требовать немедленного залпа по пришельцам из всех возможных калибров. Нас окружили вооруженные до зубов гвардейцы, и дело действительно запахло стрельбой, но Карл Иероним вовремя сорвал с головы папаху, кто-то из придворных узнал Мюнхгаузена, и ситуация сразу же разрядилась. Мы сняли тулупы, меховые штаны, шапки и перчатки, и нас немедля препроводили к самой императрице.
Матушка-императрица приняла нас в небольшой комнате, уставленной мебелью в новоевропейском стиле. Вполне возможно, что это был ее рабочий кабинет.
Сама Екатерина Вторая удобно расположилась в широком креслице рядом с ажурным письменным столиком, на котором стоял чернильный прибор и лежало несколько бумаг. Справа от императрицы едва ли не по стойке смирно замер стройный черноволосый офицер в мундире, пошитом из дорогого сукна.
– О, кого я вижу!
– воскликнула Екатерина, как только мы в сопровождении двух гвардейцев переступили порог комнаты.
– Карлуша, друг сердечный!
Я заметил, что щеки барона стали розоветь. Лицо же молодого офицера за спиной императрицы сделалось вдруг напряженным, взгляд черных глаз принялся буравить нас, усы тревожно встопорщились. Молодой человек сейчас более всего напоминал кота, который на своей хорошо освоенной и многократно помеченной территории вдруг обнаружил неожиданного соперника.
"Эге, - сообразил я.
– Да это же Платон Зубов, нынешний фаворит императрицы!"
– Здравия желаю, Ваше Величество!
– Барон звякнул шпорами и поклонился.
– Хорош, гусь, хорош.
– Императрица продолжала рассматривать моего друга.
– Гм, на вид-то и не постарел совсем! Что, все
Уши Мюнхгаузена воспылали. Но он нашелся ответить достойно:
– Что мой облик в сравнении с той красотой, которую имеют счастье лицезреть подданные Вашего Величества. Дивное солнце каждый день озаряет просторы государства российского!
– Коварный лгунишка!
– Императрица рассмеялась.
– Знаешь, шельмец, как уважить старую больную тетку!
От этих ее слов Платон Зубов набычился еще больше.
– А это кто с тобой пожаловал?
– Екатерина перевела взгляд на меня, всматриваясь. Я зарделся, сердце замерло.
– Ба, знакомые все рожи! Старина Томас собственной персоной! Собутыльник и сотрапезник нашего Карлуши! Прохиндей и сводник! Ну, тебя-то годы, вижу, не пощадили! Лицо эвон все в морщинах, а волосики стали седенькие да жиденькие!
Я вздохнул и пожал плечами. Разумеется, те сорок лет, которые прошли со времен, когда я и Карл Иероним служили при дворе, не могли не отразиться самым радикальным образом на моем лице и волосах.
– Признавайся, все так же щиплешь за задницы молоденьких принцесс и фрейлин?
Я подавился воздухом, не зная, что ответить. До ушей донесся звук, похожий на приглушенное скрежетание ржавых дверных петель. Пару секунд я не мог понять, откуда он доносится, пока не сообразил, что это скрежещет зубами ревнивый ухажер Зубов. Он, дуралей, наверное, решил, что и у меня когда-то был амур с императрицей.
– Ну, и Гаскойн почему-то в этой же веселой компании!
– Екатерина уставилась на Карла Чарльза, сказала с укоризной:
– Серьезный человек, а связался с этими двумя продувными бестиями!
– Ваше Величество, - Гаскойн сделал шаг вперед, - вместе с бароном Мюнхгаузеном и Томасом я произвожу поисковые работы на юге, в диких полях.
– И что же твои работы?
– В голосе императрицы прорезались серьезные нотки.
– Помнится, я хотела, чтобы ты нашел место для чугунолитейного заводика? Нашей артиллерии нужны пушечные ядра!
– Такое место найдено, Ваше Величество!
– Гаскойн энергично кивнул.
– После изыскательных работ определен район будущего строительства. Это местность около реки Лугань, недалеко от поселения Каменный Брод.
– Молодец, оперативно работаешь!
– удовлетворенно кивнула Екатерина, повернула голову в сторону Зубова:
– Платоша, готовь указ о присвоении сэру Карлу Чарльзу Гаскойну чина статского советника, а вместе с тем и о награждёнии оного Гаскойна орденом Святого Владимира третьей степени.
– Служу Государству Российскому!
– Наш компаньон щелкнул каблуками.
– Только, Ваше Величество, мои старания никогда бы не увенчались успехом, если бы не помощь барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена и почтеннейшего Томаса, которые выступили моими консультантами и проводниками в столь важном деле. Поэтому и они достойны вашей милости и высоких наград!