Ракетный полет из Каменного Брода в Санкт-Петербург и обратно, или романтическое путешествие барона фон Мюнхгаузена на берега реки Лугань
Шрифт:
Происшедшая конфузия с командующим отрядом северян, не осталась без внимания и прыщщинских "гвардейцев". Они остановились в замешательстве и не знали, как действовать дальше. Диспозиция явно менялась в нашу пользу.
К этому моменту пушка была заряжена порохом и абрикосовыми косточками. Мюнхгаузен тщательно прицелился, сделал шаг в сторону и скомандовал:
– Пли!
Артур Чеб факелом поджег фитиль. Пару секунд спустя орудие оглушительно рявкнуло.
Фруктовая шрапнель зашуршала в воздухе и мощной волной ударила по силам врага. Противник громко возопил десятками глоток не столько от боли,
– Замечательно!
– потирая руки, констатировал Гаскойн.
– Но, увы, барон, вы лишись материала для селекционных опытов!
– Ничуть, Карл!
– мой друг улыбнулся.
– Мы только что провели вполне успешную посевную компанию!
Мюнхгаузен, как всегда, оказался прав. Много позже я узнал, что уже через год весь берег Лугани был усеян ростками абрикосовых деревьев. Абрикосы прекраснейшим образом прижились в Каменном Броде и его окрестностях и стали плодоносить. Ветвь цветущих абрикос со временем стала настоящим символом окрестного края.
Мы, конечно же, с размахом отметили нашу победу. Этот праздник плавно перерос в женитьбу Карла Иеронима на Марии по православному обряду. Следом за бракосочетанием нагрянули Рождество Христово и Новый год. Вино и водка лились рекой, от закусок ломились столы. Песни, пляски, хороводы... Веселье было всенародным - даже из села Свистуновка, находящегося где-то в Сватовском районе, прибыла целая делегация во главе со старостой.
Глава девятая. После того, или разводы-женитьбы и научные открытия, окончившиеся очень печально
9.1
Барон собирался пробыть в Каменном Броде до весны, и только потом пуститься в обратный путь в Германию, уже не только в моей компании, но и с молодой женой.
Но во второй половине января 1796 года из Ганновера пришло тревожное письмо от временного управляющего домом и замком барона Мюнхгаузена. Увы, наши финансовые дела были не в полном порядке после побега Бернардины-Якобины фон Брун и ее любовника Генриха Рамкопф-Хюдена - эта весьма расчетливая дама оказалась к тому же еще и мелкой воровкой, прихватившей с собой часть ценных бумаг, которыми владел Карл Иероним. Обстоятельства требовали нашего немедленного возвращения домой, в Германию.
Мы собрались всего за пару дней и выехали, сердечно простившись с Андреем Тудыйогохатой, Карлом Чарльзом Гаскойном, Артуром Чебом и Джоном Еном.
Чтобы не скучать в дороге, решили придумывать всем встречным поселениям новые названия. Едва выехали за околицу Каменного Брода, вдали, слева от дороги, показалось несколько наполовину занесенных снегом хаток.
– Это что за населенный пункт?
– поинтересовался Карл Иероним. На коленях он держал развернутую карту, а в руках - графитовый карандаш.
– Он почему-то топографически совершенно не обозначен...
– Это безымянная деревенька, - ответила Мария, кутаясь в теплую шубку.
– А живут в ней ребята, которые первыми согласились помогать Карлу Гаскойну со строительством завода.
– Поэтому назовем безымянную деревню Чугункой, - предложил я.
– В честь чугунолитейного
– Какое-то не слишком благозвучное название, - Марийка надула губки.
– И что за статус - деревня! А люди, между прочим, на заводе будут работать!
– Гм, - я наморщил лоб.
– А если так... Ранг поселения повышаем до поселка, а название... Поселок Чугунец!
– Томас, Чугунец, по-моему, еще хуже, - захохотал Мюнхгаузен.
– Пусть уж лучше будет поселок Металлист!
И он, не медля ни секунды, начертал карандашом на карте новое название.
Проехали еще чуть, и Марийка ткнула пальчиком в несколько аккуратных белых домиков у самой дороги:
– Вот здесь живут хорошие, работящие и очень аккуратные люди, а деревня называется Грязища. Это Прыщщин так назвал. Говорил, что смеха ради... А народ местный теперь мучается. Стыдится названия собственного села...
– Значит, название меняем!
– Мюнхгаузен пыхнул курительной трубкой.
– Мы, милая женушка, едем сейчас к нашему счастью. Вот пусть этот населенный пункт впредь так и называется - Счастье.
– Село Счастье - это хорошо!
– поддержал я.
– И пусть будет не село, а город!
– Карл Иероним засмеялся.
– Ну, прямо таки и город, - засомневался я.
– У нас даже Каменный Брод такого статуса не имеет!
– А мы авансом, на будущее!
– Мюнхгаузен щелкнул пальцами и склонился над картой.
– Так и запишем - город Счастье!
Дорога по заснеженным просторам Европы от Каменного Брода до Ганновера растянулась почти на три месяца - и не столько из-за погоды и обычных трудностей путешествия, сколько потому, что мы постоянно ввязывались в какие-нибудь приключения, иногда крайне опасные, но всегда очень увлекательные. Не забывал фон Мюнхгаузен и о теоретических изысканиях. Именно в те месяцы нашего путешествия барон в общих чертах разработал новую методику охоты на уток - стрельбу по пролетающей стае из печной трубы с последующим получением готового продукта уже непосредственно в обеденном зале. Без сомнения, об этих наших похождениях зимой 1796 года стоит рассказать, но позволю себе заняться этим как-нибудь в другой раз.
9.2
В родовой замок Мюнхгаузенов мы прибыли в первых числах апреля. Карл Иероним не стал отдыхать с дороги, а сразу же деятельно взялся за поправку пошатнувшегося финансового положения. Не буду вдаваться в подробности, какими способами мы действовали, поскольку к теме нашего повествования это не имеет прямого отношения, но уже к июню все денежные неприятности навсегда ушли в прошлое.
Правда, кое-какие проблемы все же остались. Увы, люди пристрастны в своих оценках. Некоторые наши соседи весьма косо смотрели на молодую жену барона. К сожалению, тогдашнее европейское законодательство не признавало юридическим фактом состоявшуюся по православному обряду женитьбу Мюнхгаузена в далеком Каменном Броде. Поползли слухи, что Карл Иероним живет с любовницей из "диких скифских степей", бросив законную жену - "бедняжку Бернардину-Якобину". Думаю, что эти слухи подпитывались самой бывшей женой барона: она явно была уязвлена тем, что Мюнхгаузен не только не страдал от ее бегства с бывшим писарем, но вообще вернулся из путешествия на восток с молоденькой и хорошенькой Марией.