Ралли
Шрифт:
Было уже больше семи часов. Глория, вероятно, была единственной, кто был здесь в последний час.
— Я могу уйти, — сказала я. — Тебе нет смысла платить мне.
— Нет.
Я давным-давно научилась не спорить с таким тоном.
— Я собираюсь выскочить на задний двор покурить, — сказала она, прежде чем исчезнуть на кухне, но не раньше, чем окинула взглядом пустую комнату.
Задняя дверь захлопнулась, и я медленно повернулась кругом. Чувство вины тяжелым грузом легло на мои плечи, когда я переводила взгляд со столика на столик.
Может,
Она никогда меня не уволит, если не будет крайней необходимости. Даже в этом случае она, скорее всего, сократила бы свой банковский счет, прежде чем отпустить меня.
Если бы я оставила ее в покое, она была бы вынуждена работать каждую смену без перерыва. Не то чтобы она когда-либо делала перерыв. Даже когда они с Майком были вместе и он приходил готовить, она тоже была здесь. Даже когда я была в состоянии закрыться и запереть помещение самостоятельно, она оставалась, чтобы мы могли вместе выйти через заднюю дверь. Для Дасти не существовало такого понятия, как отпуск.
Это был ее выбор? Или необходимость?
Может быть, мне стоит уволиться. Днем работать где-нибудь в другом месте, а вечером навещать Дасти. Я понятия не имела, как это будет работать с полным расписанием занятий.
Или с ребенком.
Мой желудок сделал сальто. В эти дни он, казалось, постоянно совершал какие-то акробатические трюки. До полудня его мучила утренняя тошнота. После обеда его охватывало беспокойство.
Я поплелась к стойке официантов и налила себе в стакан льда и спрайта. Затем достала из холодильника бутылку соуса «ранч» и вернулась в кабинку. Я плюхнулась рядом с сестрой, которая была слишком занята поглощением своей еды, чтобы заметить, как я вытерла липкие ладони о джинсы.
— Хочешь? — Она придвинула корзинку поближе, ее щеки надувались, когда она жевала.
— Нет. И не разговаривай с набитым ртом.
Глория закатила глаза.
На этот раз я слишком устала, чтобы ругать ее за это. Поэтому я отхлебнула из своего стакана и прочитала следующий вопрос в ее рабочей тетради, мысленно подбирая ответ.
— Что еще у тебя сегодня вечером?
— Это и тест о здоровье, который можно взять с собой домой. — Она схватила карандаш и постучала ластиком по столу. — Мне нужно ответить на кучу глупых вопросов, чтобы моя учительница знала, что я разбираюсь в сексе и не настолько глупа, чтобы забеременеть.
Я сглотнула. Как я собиралась ей сказать? Глория не поняла бы подобной ошибки.
Хотя, по крайней мере, мне не пришлось бы объяснять свое решение оставить ребенка. У нас была одна и та же мать, которая использовала аборт, чтобы разбивать наши нежные сердца.
Я была точной копией мамы. Мне приходилось каждый день видеть наше отражение в зеркале. Глория, по крайней мере, пошла
Моя великолепная, упрямая сестра, которая все еще видела мир в черно-белом свете, не поняла бы, как я могла забеременеть.
Честно говоря, были дни, когда я сама с трудом могла это понять.
— Как ты думаешь, мне стоит начать принимать противозачаточные?
Мой взгляд переместился с ее рабочей тетради по алгебре на ее профиль.
— Что? Зачем? Ты, эм… активна?
Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста, боже, скажи «нет».
— Активна? — Она сморщила носик и состроила гримасу. — Фэй.
— Ну? Так что?
— Нет.
Фух.
— Тогда почему ты думаешь, что тебе следует принимать противозачаточные?
— Я не знаю. — Она пожала плечами. — На всякий случай.
Было еще слишком рано об этом говорить. Ей было всего пятнадцать. Я потеряла девственность только на первом курсе колледжа. Но Глория была самой красивой девушкой в средней школе Мишна. Мне не нужно было спрашивать, проявляли ли парни интерес. Конечно, они преследовали ее.
Было еще слишком рано. Но пришло время.
— Я позвоню в «Центр планирования семьи» и запишу тебя на прием, — сказала я.
Она прикусила нижнюю губу.
— Мы можем не говорить моему отцу?
— Мы не обязаны. Но в какой-то момент он, вероятно, спросит. — Ее отец был не из тех, кто игнорирует сложные темы, особенно когда на кону здоровье и безопасность его дочери.
— Он уже говорил со мной о сексе, и это был худший, самый неприятный разговор за всю мою жизнь. Забудь это. Я просто навсегда останусь девственницей.
— Я поддерживаю этот план.
Она хихикнула.
— Все мальчики в школе все равно тупые.
— Парни тупые, независимо… — Прежде чем я успела согласиться, открылась входная дверь.
Когда по пустому ресторану разнесся звон колокольчика, внутрь вошел Раш.
Он вернулся.
Мгновенный всплеск противоречивых эмоций был таким сильным, что я чуть не задохнулась. Облегчение и паника, нервы и возбуждение. Я не была уверена, что мне стоит сделать: улыбнуться, помахать рукой или забиться под стол и спрятаться.
— Боже мой, — прошептала Глория, подперев подбородок. — Этот парень классный.
— Глория. — Я пихнула ее локтем в бок.
— Ой. — Она толкнула меня локтем в ответ. — За что это?
Она не ошиблась. Очевидно, он был сногсшибательно красив. Но было бы по-настоящему странно, если бы она пускала слюни из-за моего — кого? Папочки малыша?
Фууу. Просто мысль о том, что он папочка малыша заставила меня съежиться. Нам нужно было придумать что-то другое. Друг? Знакомый?