Рама Явленный
Шрифт:
— И что же ты собираешься делать? — спросил Роберт чуть испуганным тоном.
— Пойду назад в лабиринт, — проговорил Макс. Стиснув винтовку, он обернулся и бросился в коридор. Сойдя с голубой линии. Макс успел пробежать около пятидесяти метров, прежде чем перед ним возник первый октопаук. К нему немедленно присоединились еще несколько, перегородивших коридор сплошной стеной. Они начали подступать к Максу.
Тот остановился, поглядел на приближающихся октопауков, затем обернулся. За спиной Макса возникла другая группа октопауков, направлявшихся в его сторону.
— Ну, подождите
Октопауки подступали к нему, на их головах бушевали краски. Волна страха охватила Макса, он выпалил из винтовки в воздух в качестве предупреждения. И буквально через какую-то пару секунд, ощутив острый укол в затылок, Макс рухнул на пол.
Услышав выстрел, Роберт в нерешительности задержавшийся на станции, бросился за ним. Оказавшись в красном коридоре, он увидел, как два октопаука подымают Макса с пола. Отступив в сторону, Роберт позволил внеземлянам внести Макса в вагон и осторожно уложить его в уголке. Потом октопауки вышли в открытую дверь, а Роберт забрался внутрь и стал возле приятеля. Словом, через десять минут они оказались в зале под радужным куполом.
3
Макс проспал десять часов. Роберт и Николь внимательно обследовали его и не обнаружили никаких ран или повреждений. Тем временем Роберт несколько раз рассказал об их приключении, умолчав о том, что задержался в критическую минуту, когда Макс остался один в красном коридоре.
Большая часть заданных ему родственниками вопросов относилась к тому, что именно видели они с Максом на движущейся картинке. Не было ли напряженности в позах Эпонины и Элли? Можно ли предполагать, что их снимали насильно? Какие они были — похудевшие или отдохнувшие?
— Думаю, что теперь мы знаем много больше о наших хозяевах, — проговорил Ричард, завершая второе, более длительное обсуждение повествования Роберта. — Во-первых, ясно самое главное: распоряжаются здесь именно октопауки, они следят за нами и способны понимать наши разговоры. Как иначе могли они сообразить, что Макса и Роберта интересуют Элли и Эпонина… Во-вторых, уровень их видеотехники либо на несколько сотен лет отстал от нашей, либо — если Роберт прав, и в комнате или за стеной не было проектирующего устройства — октопауки настолько опередили нас, что кино кажется нам магией. В-третьих…
— Но, дядя Ричард, — перебил его Патрик, — почему картина была немой? Эпонине и Элли проще было сказать, что все в порядке? Быть может, это свидетельствует о том, что октопауки глухи и остановились на немых фильмах?
— Интересная мысль, Патрик, — ответил Ричард. — Я не думал об этом. Конечно, им незачем слышать, чтобы общаться…
— Создания, чья эволюция протекала в основном в глубинах морей, часто глухи, — заметила Николь. — Условия жизни заставляют их обращаться к другим длинам волн, посему, учитывая ограниченные возможности сенсоров и мозга, слух отсутствует.
— В
— Меня просто потрясло, насколько культурными могут быть люди, неспособные слышать. Знаковый язык (или азбука) глухих необычайно широк и сложен… Людям Земли не приходится теперь охотиться или самим спасаться от хищников… А для обращения цветовой язык октопауков пригоден больше любого другого.
— Подожди-ка минутку, — проговорил Роберт. — Почему мы исключаем возможность того, что октопауки могут слышать? Как могли они узнать о том, что Макс и я отправляемся на поиски Эпонины и Элли, если не подслушивали наш разговор?
На несколько секунд наступило молчание.
— Быть может, рассказали женщины, — предположил Ричард.
— Для этого необходимо совпадение двух весьма маловероятных обстоятельств, — заметил Патрик. — Во-первых, если октопауки глухи, зачем им создавать сложное и миниатюрное оборудование для записи звуков? Во-вторых, если Эпонина и Элли смогли перевести наши слова, значит, они понимают их речь. Едва ли этого можно добиться за месяц… Нет, по-моему, октопауки определили цель путешествия Макса и Роберта на основе визуальных свидетельств — по портретам обеих женщин, заложенным в компьютер.
— Браво! — воскликнул Ричард. — Великолепная мысль…
— Вы что, ребята, решили болтать обо всем этом дерьме целую ночь, — проговорил Макс, вступая в середину группы.
Все повскакали.
— С тобой все в порядке? — спросила Николь.
— А что мне сделается! — ответил Макс. — Я даже отдохнул…
— Скажи нам, как все случилось, — перебил его Роберт. — Я услыхал твой выстрел, но, когда выскочил в коридор, парочка октопауков уже волокла мне навстречу твое тело.
— Сам не знаю, — проговорил Макс. — Прежде чем вырубиться, я ощутил огненный укол в затылок… Ну, словно оса… Похоже, один из тех, что были позади меня, выстрелил иголкой с усыпляющим средством.
Макс потер затылок. Николь приблизилась, чтобы осмотреть шею.
— Не вижу даже маленькой ранки. Наверное, у них очень тонкие иглы.
Макс мельком взглянул на Роберта.
— А винтовку забыл?
— Извини, Макс. Я вспомнил о ней только в вагоне.
Макс поглядел на друзей.
— Итак, ребята, всем объявляю: с моим бунтом покончено. С этими типами драться бесполезно, остается покориться их воле.
Николь положила ладонь на плечо друга.
— Вот это новый Макс Паккетт, — сказала она улыбаясь.
— Быть может, я и упрямец, — ответил Макс с довольным видом, — но уж поверьте мне — не глупец.
— Не думаю, что всем нам следует перебраться в иглу, обнаруженное Патриком, — объявил Макс на следующее утро, встречая очередной вагончик со свежим запасом еды и питья.
— Почему ты так считаешь? — спросил Ричард. — Подумай. Все свидетельствует о том, что построена эта хижина для людей. Иначе зачем было октопаукам строить эту лестницу?
— Наверху нам нечего делать, — проговорил Макс. — Особенно детям. Места мало, как будем там жить?… По-моему, иглу — это нечто вроде бивака, ну, хижины в лесу, если хотите.