Ранк - дитя Урхура
Шрифт:
Дело шло к вечеру. Мы как раз закончили играть и собрались отводить домой козу, когда прибежал Лакс с бешеным лицом.
– Там наших грабят! Ма сказала всем бежать, и коз прятать у ручья.
– Что? Кто грабит? А где отец?
– Чужие. На площади драка, но их больше. Все надо прятать!
Как-то вышло, что все смотрят на меня. Что-то надо сказать… и сделать.
– Отуз, Руни, Лакс – гоните всех трех коз в кусты у ручья. Чинк – ты со мной, тихо.
Подкрались мы осторожно. Но поздно. В деревне хозяйничали чужие гоблины и стаскивали на площадь наши вещи. На площади
Кримс, гоблин, боец. Ранг F 9.
Кримс ругался с другим гоблином – тот махал мечом и, похоже, собирался добить Анкуса.
Торк, гоблин, боец. Ранг F 4.
– Смотри, шестой уровень – это же опыта сколько! Все равно помрет, старый.
– Устав помнишь? Убивать – только в бою.
– Да бой только что был, какая разница?
– Все равно нельзя. К тому же – он шаман, и все узнают. Хочешь, чтоб война из-за тебя началась? Убери меч и грузи припасы.
– А чего грузить – вечер уже. Давай тут и ночевать, домики есть, девки – чего еще надо?
– Надо торопиться, пока тан Угер не взял нас со всем барахлом. Быстро все грузим и тащим обратно к Лутку. Там по дороге родник был – хоть до него дойдем.
– Да в этой дыре даже телеги нет… Мы же сдохнем все переть.
– А ты не жадничай. Берем только металл и тряпки. Вон, на девок можно нагрузить – приданое им будет.
Черт… в углу уже связаны три наших девицы, и одна из них – Окси… Анкус как-то рассказывал – вот так, в походах, иные воины добывают себе жен. Это считается престижнее, чем жениться на девушке из своей деревни. Вот Окси влипла… Интересно, где мама с мелкой?
Кримса слушались. Чужие бойцы живо погрузили наше добро в мешки с лямками, нагрузились и пошли на выход. Девок наших тоже подгрузили. Восемь воинов, в основном второго-третьего уровня… Похоже, у наших не было шансов.
Враги ушли, мы подскочили к Анкусу. Нет, сначала к отцу… но он уже и не хрипел. А шаман… заворочался.
– Анкус, ты жив?
– Ранк… Это хорошо. Вот так выглядит поход с другой стороны. Кажется, в это вы играли на лугу…
– Что нам делать?
– Эх… ничего тут не сделаешь – сироты вы теперь. И сестру жалко… Я вот Байса послал корову прятать, а то бы и он тут лежал. Теперь у нас ни бойцов, ни оружия… даже кашу не сварить.
– Может, они что-нибудь выкинут? Проследить за ними?
– Так бывает… Особенно, если завтра в Лутке их перехватит Угер со своими бойцами. Да, проследить было бы хорошо… Знаешь, Ранк, ты ведь уже кое-что можешь. Пожалуй, это твой шанс. Зайди в мою хижину и отодвинь плоский камень за очагом, достань оттуда нож и неси сюда.
Анкус не прост. Этот плоский камень мы с Чинком еле отодвинули вдвоем. В ямке под тряпочкой лежал сверток с семью
Пока мы возились, на площадь стали собираться наши. Анкус лежа ставил себе исцеление на голову – он был вроде и целый, но чем-то его здорово треснули.
– Ранк, Чинк. У вас в руках – наше последнее стальное оружие. Не вздумайте переть на них открыто… Ранк – ты старший, и подумай сам, что можно сделать. Говорят, сила павшего воина может проявиться в первом бою. Но учтите – ваши жизни и этот нож дороже жизней врагов. И еще. Угеру лучше тоже не показывайся.
– Анкус, кто убил отца? Ты видел?
– Да какая теперь разница… Торк.
Подошел Байс, усадил Анкуса лицом к площади, стал обходить всех. Оцепенение прошло – соседи считали потери и обсуждали, кто что успел спрятать. Похоже было, что деньги в основном сохранились, скотина тоже, а вот инструментов и посуды почти не осталось. А еще все понимали, что Луток тоже разграблен, и что-то новое можно добыть разве что в Крыже. Мать обнимала голову отца и пустым взглядом смотрела на дорогу… Потом подошла к Анкусу.
– Почему, шаман? Разве так можно?
– Не знаю, Зука, но так бывает. Зульк хотел стать бойцом, стал бойцом и умер как боец. Мы же не знаем, сколько чужих он убил в своих походах. За все надо платить. Рано или поздно.
– Лучше было быть женой садовника…
– Может быть, Зука. За все надо платить.
Тут заплакала наша мелкая, мать отвлеклась, а мы с Чинком выскользнули из деревни на дорогу. Мой саламан впервые был перетянут не шнурком, а ремнем, да еще с кинжалом. Чинк привычно размахивал тыкой. Мы вылезли на лысый холм и наблюдали уходящий по дороге отряд врагов.
– Что теперь делаем, Ранк?
– Идем потихоньку за ними. Так, чтобы нас не видели. Если они заночуют у родника, попробуем у них что-нибудь стянуть. Или освободить наших.
– А убивать их станем?
– Не знаю. Момент удобный нужен, и место тоже. Это тебе не хуеса тыкать.
– Ранк, а ты правда бывший великий воин?
– Может, и нет. Но я попробую им стать.
– Как отец был?
– Нет. Как отец – это не выход. Надо быть еще сильнее. И умнее. Не чтоб у крестьян отнимать, а чтоб свое защитить и не сдохнуть. Понял разницу?
– Э… Да ведь если не отнимать, то и защищать нечего будет. Ну ладно, я все равно с тобой. Вместе мы сила, правда?
– Ну… наверное сила. Если сегодня сможем хоть что-нибудь сделать.
На самом деле, уже стало темнеть, так что скоро мы шли за вражескими гоблинами почти вплотную, не особо опасаясь засветиться. Идти им под грузом было тяжко – а нам, соответственно, довольно легко. Торк шел последним и подгонял наших девок, которые никуда идти не хотели и пытались отстать. Была слабая надежда, что из-за поворота им навстречу покажутся воины Угера, но… повороты сменялись, а помощи не было. Да и кто знает, сколько врагов пришло – может, они уже и Угера победили… Хотя Анкус почему-то считал, что так не будет.