Ранние кинотексты
Шрифт:
В картине «Дети века» два детально проработанных интерьера – богатый и скромный – позволяют режиссёру с помощью актёров создать психологическую мизансцену. Уже здесь кроется ответ тем из критиков, которые обвиняли Бауэра в недостаточном внимании к актёрской игре. На самом деле, это, вне всякого сомнения, был симбиоз формы и содержания: пространство помогает актёрам найти нужный образ в данной ситуации, актёры в свою очередь делают образ пространства динамичным. В этом и заключался изначальный замысел Бауэра-художника и Бауэра-режиссёра. Два различных интерьера встречаются в фильме не один раз. Пессимистичный (но вполне реально выглядящий) пейзаж окраины и карнавальное действо перемежают кадры скромной квартирки и роскошного особняка, создавая дополнительный эмоциональный эффект и становясь вторым планом фильма.
В одной из последних картин Бауэра «Набат» вновь сопоставляются различные интерьеры (теперь их уже три): респектабельные салоны, кабинет промышленника и заводской цех. Однако подобное разделение снимаемых объектов
Вклад Евгения Бауэра в развитие художественно-изобразительного направления в дореволюционном кинематографе неоценим. Но позволяет ли это нам заявлять о том, что режиссёр не имел практически никакого отношения к литературно-психологическому, «протазановскому» направлению? Позволяет ли это нам называть его формалистом? Думаю, что нет. Отношение его к актёру было действительно сложным. Мнение о том, что, по Бауэру, образ, созданный актёром, не имеет решающего значения, а сам фильм является, прежде всего, работой режиссёра и художника, вполне справедливо, но актёра как участника создания картины это не отрицает. У Бауэра не было устоявшихся взглядов на актёра, он постоянно был в поиске, к каждому подходил по-разному, каждого по-разному снимал. Редко он делал кого-либо из «звезд» центром своего фильма, хотя снимались у него многие знаменитости того времени. И диктатором на съемочной площадке он не был, давал творческую свободу. Бауэр был далек от отношения к актёру как к натурщику. А ведь именно такое мнение сложилось в свое время в нашем киноведении за многие годы исследования творчества этого режиссёра.
Подлинности жизни – вот чего требовал Бауэр от актёра. Он отказался от театральной артикуляции, требовал сдержанных жестов, выразительной мимики. И сумел добиться этого от своих актёров, помогая им правильным монтажом и другими выразительными средствами киноязыка. Бауэр раньше других понял, что мизансцена в кино создается не только с помощью декораций, но и движениями актёров в кадре.
И все же основания видеть определенные формалистические черты в подходе Бауэра к актёру есть. Актёр не был для режиссёра «пятном» в кадре, но и в ряду авторов картин ему отводилось далеко не первое место, как у Протазанова. Евгений Бауэр попал в кинематограф в годы кризиса театра и как художник не мог не заметить этого. Пытаясь найти выход, он пришел к не совсем верному выводу, что нужно оказывать гораздо большее внимание чисто внешним, постановочным средствам фильма. Он не подавлял актёров, он брал от каждого из них то, что нужно ему, как режиссёру, и получал один и тот же результат независимо от того, кого он снимал – испытанных акт ёров или дебютантов. Его фильмы все же всегда оставались режиссёрскими. Мы вновь видим противоречия – Бауэр как будто мешает творчеству актёров и в то же время помогает ему – совсем случайные люди уходили от него опытными профессионалами. Кто бы мог подумать, что сама Вера Холодная в свое время была таким случайным человеком у Бауэра… Однако, противоречия эти выглядят вполне закономерными, ведь искусство кино только зарождалось, а какое рождение не сопровождается творческими муками?
Что ж, личность Евгения Бауэра все еще остается довольно противоречивой и загадочной. Случались в его творческой деятельности и ошибки, но его вклад в развитие отечественного кинематографа трудно переоценить. Актёрская школа этого режиссёра, роль которой упорно не замечали многие критики, привела к осознанию специфичности игры перед камерой, к исчезновению «театральщины», к превращению обычного актёра в актёра кинематографического. Деятельность Бауэра в области изобразительного решения фильма привела к преодолению двухмерности экрана, к открытию и освоению новых выразительных средств кинематографического языка. Всего три с половиной года работы Бауэра в кино стали определяющими для его последователей и учеников.
«Нетерпимость» и «цивилизация».
Несвоевременный шедевр
Середина 10-х годов ХХ века. Европа охвачена войной. За океаном Америка сохраняет нейтралитет. Политика невмешательства долгое время остается приоритетной для руководящих структур страны, однако, книги, газеты и другие средства массовой информации в создавшейся ситуации только предопределяют назревающую неизбежную полемику. Настроения в обществе становятся все более обостренными, и через какое-то время страна оказывается разделенной на два противостоящих друг другу лагеря. Убежденные пацифисты доказывают, что ни в коем случае нельзя менять прежнюю, в целом, довольно мирную политику, на вооруженную агрессию, аргументируя свое мнение догматом о непротивлении злу насилием. Однако немало в стране и тех, кто является сторонником и даже активным пропагандистом войны. Достоверен факт, что за начало военных действий агитировали такие знаменитости как
Но не только в этом была связь между сложившейся политической ситуацией и кинематографом. В результате «разделения» страны деятели кино открывают новые возможности в развитии своего искусства. Так, совершенно новым средством общественной пропаганды явился фильм 1915 года «Рождение нации» Д.У.Гриффита, вызвавший многочисленные споры. И все же «Рождение нации» затрагивало скорее внутренние американские проблемы.
Но осенью того года на экраны США выходит фильм, целиком и полностью связанный с военными действиями в Европе и возможностью перенесения таковых на американскую землю. Этот фильм режиссёра Джеймса Стюарта Блэктона назывался «Боевой клич мира». Брать на себя ответственность за точный вариант перевода названия я не стану, но слова «бой», «клич» (или «плач») и «мир», из которых это название и состоит, говорят сами за себя. В фильме были выражены опасения той части общества, которая боялась, что война может преодолеть океан: в нем демонстрируется результат иностранного вторжения на территорию Соединенных Штатов. На этом и строится основной сюжет, который можно назвать пацифистским, но степень пацифизма не так высока. Рядом с настойчивой критикой в адрес Германии в фильме есть убеждение в том, что только тотальное вооружение с целью испугать противника может уберечь Америку от кровопролития. Интересным выглядит тот факт, что фильм был снят по книге Хадсона Максима с недвусмысленным названием «Беззащитная Америка»: значит, кинематограф был далеко не единственным искусством, на котором отчетливо отразилась ситуация в стране.
«Боевой клич мира» приняли в штыки. Генри Форд после просмотра выкупил колонку в одной из газет, где публично обвинил авторов в «торговле смертью». Первые шаги «Голливуда, идущего на войну» не были осторожными. Однако это было только началом. Общество ожидало продолжения…
Оставим ненадолго данное ожидание и перенесемся мысленно на несколько лет назад. Томас Харпер Инс. Попав в кино из театра, где песни, танцы и актёрские этюды в его исполнении пользовались популярностью, этот человек, по легенде, занялся режиссурой по совету Дэвида Уорка Гриффита. Самыми яркими фактами из его биографии, пожалуй, до сих пор остаются всевозможные сплетни о таинственной кончине Инса в 1924 году. Однако точно известно, что в 1915 году Томас Инс вместе с Маком Сеннеттом и Дэвидом Уорком Гриффитом создают фирму Triangle, тщательно распределяя обязанности каждого из них. Гриффит, на счету которого уже было «Рождение нации», принимается за создание фильма «Нетерпимость», в то время как Инс занимается постановками вестернов и формированием своей концепции «железного сценария» – полного и подробного описания будущего фильма еще до начала съемок. Как продюсер, руководитель производства, Инс имел отношение к более чем пятиста фильмам. В качестве режиссёра-постановщика поставил менее тридцати. Среди них были не только вестерны, но и мелодрамы, а самой успешной и запоминающейся из его картин является «Цивилизация».
Весна 1916 года. Раскол в обществе достигает своего апогея. В конце весны (по другим данным – в самом начале июня) на экраны США выходит «Цивилизация» Инса. За короткое время становится очевидным, что этот пацифистский фильм прозорливо отражает ситуацию в стране, четко улавливая общественные настроения. Отчетливо проглядываются ссылки на прошлогодний «Боевой клич мира». На одном из рекламных плакатов можно было увидеть подтверждение связи между двумя фильмами, Инс перефразирует название фильма Блэктона: «Мир. Боевой клич цивилизации». Зритель прощает режиссёру некоторую преувеличенность сюжетного конфликта. Кажется, что именно этого ждала страна – «Цивилизацию» признают чуть ли не национальным фильмом. Благодатного для Инса масла в огонь подливают грядущие выборы президента США. Вудроу Уилсон побеждает соперников, становится президентом и публично благодарит режиссёра. Но и на этом роль «Цивилизации» не заканчивается. Ее вклад состоит в принесении на киноэкраны образа немца-злодея – The Hun, так называют подобных персонажей в дальнейшем, сам же образ становится традиционным. Америка еще сохраняет нейтралитет, Инс угадал с премьерой фильма, но уже через несколько месяцев и в последующие годы немец-злодей в кино станет как нельзя актуальным, а воплощать его будут такие актёры, как Уолтер Лонг, Джордж Сигман и Эрих фон Штрогейм.
Тем временем партнер Инса по Triangle, Дэвид Уорк Гриффит, заканчивал продолжительную работу над своим очередным фильмом – «Нетерпимость». В отличие от Инса, Гриффит не был сторонником отточенных сценариев, во время съемок «Рождения нации» импровизация и спонтанный ход сюжета преобладали над точной проработкой каждого отдельного эпизода. Не был Гриффит и даровитым актёром, но актёрскому мастерству уделял в своих картинах большое внимание. Создав в 1915 году Triangle вместе с Инсом и Сеннеттом, режиссёр начинает работать над самым дорогостоящим на тот момент проектом в истории США и самым масштабным своим фильмом – «Нетерпимостью». В итоге новаторская картина, состоящая из четырех новелл из разных периодов истории человеческой, станет одной из самых значимых лент в истории кинематографической. Но это произойдет не сразу…