Рапсодия под солнцем

Монтре 2. Рапсодия под солнцем

Оглавление

Часть 1. А я — с тобой

Часть 2. Люби меня с этим, Мур

Часть 3. Почему он не отвечает?..

Часть 4. Ты успеешь

Часть 5. Мне любопытны оба варианта

Часть 6. Куда тебя опять несет, неуемный?

Часть 7. Что ты сделал?

Часть 8. У меня крови вагон

Часть 9. Мур, да все со мной в порядке!

Часть 10. Получилось?..

Часть 11. Я не ебу, что делать

Часть 12. Результаты теста

Часть 13. Туман!

Часть 14. Дыры как алмазы

Часть 15.

Помочь?

Часть 16. Чудо

Часть 17. Я теперь могу ее найти…

Часть 18. Вапирчик мой

Часть 19. Мечта

Часть 20. «Постараюсь»

Часть 21. Моя Ириска…

Часть 22. Дикий вампиреныш

Часть 23. Ириска моя…

Часть 24. Я не хочу с тобой драться

Часть 25. Ты даже не представляешь, как сильно сейчас нужен

Часть 26. Все получится

Часть 27. Мне с тобой очень хорошо

Часть 28. Будем заниматься любовью везде

Часть 29. Взрослые мы!

Часть 30. Я вас ненавижу!

Часть 31. Без тебя было иначе

Часть 32. Со мной не так что-то…

Часть 33. Сейчас ты моя самочка

Часть 34. Моя очередь

Часть 35. Вампиры обладают телепатией?

Часть 36. Я скучал, болтушка

Часть 37. Не серчай, царевич

Часть 38. Мальчик-фея!

Часть 39. Ладно, курица так курица

Часть 40. Ты ж его так потеряешь…

Эпилог

Часть 1. А я — с тобой

Ирсан

— Фух… — выдыхаю, слыша, как отъезжает такси. Даже когда дамы вышли, и дверь закрылась, я не мог дышать. Все казалось, что сейчас что-нибудь случится, и они или останутся, или меня с собой потащат. А у меня даже мысль о возвращении в родной район вызывает тошноту! Теперь, когда нюх усилен во сто крат, и я чую, что готовят соседи за десяток домов отсюда, пробыть там и с десяток минут хуже, чем раньше на мусорке было. А уж про то, чтобы заночевать и речи нет — даже в той пещере без удобств куда лучше!

Аш успокаивающе обнимает меня за торс, и я приваливаюсь на него, расслабляясь. Я знал, что этого разговора не избежать, но все равно оказался к нему абсолютно не готов!

— Ты как? — спрашивает устало. Похоже, «гости» стали последней каплей, отнимающей силы в этом гипернасыщенном событиями дне. Сутках. Или двух… Не знаю, я потерял счёт времени.

— Наверное, лучше, чем могло бы быть. До сих пор не верится, что они так спокойно приняли…

Я рассказал им все. Ну почти, про расследование умолчал, и про ДС, и про заговор, и про Амана с рыжим, и про Ниррая, и про то, как Аш стал тем, кем стал… Но и того, что рассказал, более чем. Я искренне верил, что мои зашоренные, не думающие и не видящие дальше вытянутый руки родственники не смогут понять, но… Мать, по-моему, просто счастлива, что я жив, тетка много цокала и уговаривала сходить к батюшке, а Ивашка впервые слушал меня, не перебивая, и даже не сказал ничего плохого. Только потом добавил, чтобы домой заскочил и почитал всю информацию, что он успел насобирать на Амана. Да уж, кто бы мог подумать, что сохранение тех фотографий против меня же и обернется. Теперь так стыдно за тот свой поступок, Аман ведь действительно ничего плохого мне не делал, даже не намекал.

Разворачиваюсь в объятиях Аша — спросить, где мне можно лечь спать. А мне и слова не дают вставить.

Аш будто ждал, пока я повернусь: тут же переместил руки с плеч на мою шею и как прыгнет! Мне ничего не осталось, кроме как поймать его, оторопело пялясь в эту наглую моську!

— Отнесешь в кроватку? — спрашивает, улыбаясь. Хмыкаю, но не спорю, несу. Правда, не растягивая удовольствие, а быстро, чтобы уже через секунду оказаться в спальне. Я тут уже был, мы в ней после душа одевались, но я бы в любом случае не перепутал: запах Аша пропитал весь дом, но именно в спальне особенно сильно.

Я думал сразу уложить Аша в кровать, но тот опять поступил по-своему. Пора бы уже привыкнуть. Хотя нет. Мне нравится эта нотка непредсказуемости, даже когда я так устал как сейчас. На самом деле мне весь Аш нравится. Даже то, что он меня немного раздражал сначала, не чувствуется вот совсем-совсем.

Он чмокает меня в губы и, спрыгнув на пол, первым делом стягивает пушистый плед с кровати в изножье, и… подмигнув, начинает раздеваться.

Тут же отвожу взгляд, так как ну не привык я к такой раскрепощенности! Мне нравится, как он выглядит, да что там — он потрясающе красивый! Но это же личное!

— Ирс, я сейчас начну думать, что тебе не нравлюсь. Ну посмотри на меня. Хочешь, станцую?

— Как ты можешь хоть кому-то не нравиться? Глупости какие… — отвечаю тихо, но знаю, он все равно услышит. И да, я хочу увидеть, как он танцует. Даже если не умеет, это наверняка очень красиво. Но говорить о таком, я все равно не умею.

Делать нечего, приходится поднять на него глаза. Стоит, уже без кофты, и как понимает, что на него смотрят, начинает красоваться — медленно, пританцовывая, раздеваться, поворачиваясь самыми, по его мнению, выгодными местами. И все прекрасно, если бы не перекошенное лицо, по которому и дураку понятно, что Аш изо всех сил пытается не засмеяться.

— Это ты меня так соблазнить пытаешься? — уточняю, тоже улыбаясь. Потому что ну невозможно с ним не радоваться, даже когда вокруг сумасшествие творится и сил ни на что нет.

— Да. Получается?

— А то! Да ты и в мешке из-под картошки кого хочешь искусишь, — честно признаюсь, разглядывая изящные, потрясающие формы.

— Как мило, но я предпочитаю спать голым.

— А я — с тобой.

И пусть и было-то два с половиной раза, а в первый мы умудрились, поругавшись из-за, кажется, одеяла, с кровати упасть, мне все равно с ним оказалось на удивление комфортно. Помню, когда с братом пришлось спать, я всю ночь промучился, он то храпел, то пихался. А Аш свернулся, как котенок, будто уменьшившись, и лишь посапывал тихонько, убаюкивая.

И тут Аш трусы с себя стягивает. С усилием перебарываю порыв отвернуться, и… Не знаю, зря я это сделал или нет, но теперь не смогу взгляд оторвать. Даже если меня пытать начнут.

— Только не исчезай в этот раз, — говорит, подходя ко мне, и, перестав улыбаться, тянется к моей футболке, чтобы снять ее.

Поднимаю руки, помогая, а стоит избавиться от лишней сейчас ткани, притягиваю его к себе и целую. Пространство оглашает хлопок, и меня закрывают два крыла, пряча в уютный, рассчитанный только на двоих «домик». От рывка за спиной Аш ещё сильнее в меня вжимается, и я целую его, целую и целую, придерживая, как самое ценное из всех сокровищ.