Рапсодия в тумане
Шрифт:
Бурчит что-то неясное, но явно ругательное, и трясет рукой, создавая прикольное свечение в темноте, а добившись того, что запястье потухло, вновь движется вперед. Но тут уже и я решаю, что пора действовать: чуть смещаюсь, выставляя плечо, как раз в тот миг, когда он оказывается рядом, и мы сталкиваемся. Из-за того, что я слишком сильно сжал стаканчик, раф чуть проливается, оставляя почти незаметные капли на его черном плаще, да на моей куртке.
— Смотри, куда несешься! — возмущаюсь, отпихивая его плечом, и с сожалением вздыхаю, разглядывая кофейное пятнышко. —
Мужик оборачивается, окидывая меня голубым недовольным взглядом, и, поведя длинным, прямым носом, лаконично отвечает:
— Иди на хуй.
Чудной чел, не дожидаясь от меня напутствий, отворачивается и летит дальше. Походу, опаздывает куда, а я же, спокойно допив кофе, потихоньку продолжаю путь дальше.
Квартира, как и ожидалось, встречает тишиной и отсутствием тумана. Это совсем скромная по меркам Монтре студия, зато в очень удобном для меня районе.
Скинув ботинки и перчатки, достаю из кармана бархатный мешочек, что спер у чудика, и, высыпав на ладонь содержимое, удивленно пялюсь на россыпь оранжевых, полупрозрачных камней. На кой кому-то с собой янтарь таскать? Бусы он, что ли, изготавливает? Эх, только кофе из-за него прол ил.
Ссыпав камни обратно и кинув мешочек на тумбочку, снимаю куртку и топаю мыть руки, как вдруг слышу грохот из комнаты.
Стоит выскочить из ванной, как я сразу вижу причину неестественного шума: за неприкрытым жалюзи окн ом, на подоконнике, стоит крупная, темная, человеческая фигура.
Неужели вышли?.. Но как?..
По коже проходит мороз, а на уме ничего, кроме мата к в адрес себя любимого . Когда спалился?
Успеваю вытащить из-за пояса пушку и снять предохранитель. Как раз в тот момент, когда и так слишком слабый сам по себе замок со щелчком открывается, и взломщик распахивает окно, тут же прыгая в квартиру.
А это… тот самый мужик из парка. Очень злой мужик. Я так охреневаю, что вместо того, чтобы выстрелить, делаю шаг назад под рычание пришельца:
— Отдай, сука, мой янтарь!
Серьезно?! Ты вломился ко мне в дом, забравшись на двадцать пятый этаж, ради кусочков смолы?!
— На хера он мне? Ищи вон в кустах в парке.
Мужик улыбается, демонстрируя мне оскал психа и удлиненные клыки. Эй, дядь, тебе сколько лет, чтобы за модой гнаться? Еще язык себе разрежь и трубу в ухо вгони для полного счастья.
Вдруг о н, в один миг, оказывается рядом со мной. Я и шага-то его уловить не успеваю! Не иначе как от неожиданности, испугавшись, нажимаю на курок.
Выстрел оглашает тишину квартиры, но мужик не падает, даже не вскрикивает, лишь дергается, и, поморщившись, тянется рукой туда, куда угодила пуля. Бронежилет? Норм так прикидик для городского чудика.
Пока он выковыривает пулю из одежды, смещаю руку, собираясь выстрелить придурку в лоб, как вдруг понимаю, что не могу шевельнуться, даже палец согнуть. Тело отказывается слушаться — как в дурном сне, в котором ты соображаешь, знаешь, как надо, но ничего не можешь сделать, лишь смотришь как идиот.
Найдя пулю, мужик откидывает
Если умудрюсь сдохнуть из-за кражи янтаря, когда об этом узнают дома, вся семья будет ржать неделю, а потом еще сделают из меня легендарного придурка, о котором будут внукам и правнукам рассказывать. «Жил-был самодовольный Мур, который считал себя самым умным и самодостаточным, бросил клан и, показав всем язык, отправился в самостоятельное плавание да помер, из-за того, что спер бижутерию. Видите, дети, как плохо не слушаться взрослых?»
— Молодец. Теперь я голодный, — заявляет этот тип, будто это я ему есть не давал.
Только не говори мне, что питаешься камнями! Украсть чужой ужин еще хуже, чем бижутерию, это ж совсем дно!
Пока я предаюсь грустным мыслям о дурости своей кончины, он проводит рукой по моим волосам и чуть наклоняет мою голову набок. Так, по крайней мере я не совсем застыл, он-то может мною шевелить! Я хочу знать, что за штуку он использовал! Тоже такую хочу! Это ж можно в автобус зайти, заставить всех замереть, а потом раздеть, расставить в смешные позы и, сфоткав, бросить их так.
Ну или банк без проблем грабануть. Но с автобусом идея интереснее: представляю, какое лицо будет у бабки, когда она обнаружит себя в объятиях водителя.
Мужик наклоняется к моей шее, обдавая холодным дыханием, и я вдруг чувствую, как по ней проводят горячим, влажным языком.
Своеобразные игры перед убийством. Эй, чудик, если я тебе так понравился, мог бы просто сказать, а не устраивать представление!
Но мои нервные мысли вмиг улетучиваются, когда шею пронзает острая боль, будто в нее две иглы вогнали. Хочется вскрикнуть от этих ощущений, но я все так же стою, не шевелясь и сжимая пистолет, слушая, как чудик… к ак он, мать его за ногу, сглатывает!
Меня жрет чудик в пальто ! Не, ужин не камушки, то, видать, аперитив, ужин — я!
Еще лучше! Я уйду из этого мира из-за каннибала! Так вот зачем он себе зубы пилил, не для красоты!
Пока он жрет, пытаюсь глаз скосить, понять, что он использовал для того, чтобы на мой этаж забраться. Не то чтобы я еще надеюсь выжить, но вдруг? Откусит ухо и решит, что наелся, или действие паралича немного ослабнет, и я смогу раскидать его мозги по стене. Бывают же чудеса, да? Плюс мысли о постороннем от боли отвлекают.
Но ничего за полами пальто разглядеть не могу. Я сам использую тросики и «кошек», пряча их за ремнями, но у мужика ничего такого нет. Зато мне удается увидеть россыпь родинок на его щеке. Три из них, самые яркие, вместе создают треугольник. Также отмечаю отсутствие перхоти в черных, волнистых волосах. Больше ничего любопытного подглядеть не получается, зато мужик, походу, решил заканчивать: вытащив из моей шеи зубы, что, как выяснилось, тоже то еще удовольствие, опять меня лизнул и отстранился.