Рапсодия
Шрифт:
Костяшки белеют от того, как сильно я сжимаю руку Деса. В этот момент, он — мой якорь, и боюсь, что когда отпущу его, он ускользнет. Я — грязная, испорченная, и если Дес не видел этого ранее, то сейчас рассмотрит.
— В ночь, когда он умер, я больше не могла терпеть. — Дело было не во мне или нём, и, честно говоря, уже было всё равно в чём. — Его убийство не было преднамеренным. Он пришел ко мне на кухню, поставил бутылку на стол. Когда у меня появился шанс, я схватила её и держала как оружие. — «И что ты собираешься с этим делать? Ударить своего папочку?» — Я разбила её о стену, — я смотрю куда-то в даль, вспоминая произошедшее. — А он рассмеялся. — Противный смех, предвещающий боль. Много боли. — И ринулся ко мне. Я не думала. Просто замахнулась на него «розочкой». — Было приятно сопротивляться отчиму. Ощущение схожее с безумием,
Я ожидаю миллион ужасных реакций, но ни одной не последовало. Торговец отпускает мою руку, только чтобы обнять меня и притянуть к себе на колени. Я ужасно благодарна ему за то, что дарит физический комфорт именно тогда, когда думаю, что утешение не придёт. Я полностью заползаю на крошечную двуспальную кровать и плачу в объятиях Деса под светом луны, позволяя себе быть слабой, потому что, возможно, делаю это в последний раз. Тяжесть уходит с груди. Боль ещё есть, но плотина разрушена, и всё давление, осевшее во мне, выплескивается наружу. Наконец-то, я понимаю, почему так тянусь к Торговцу. Он видел Калли-жертву, Калли-убийцу, Калли-сломленную, которая едва может наладить свою жизнь. Он всё это видел и всё ещё здесь, гладит меня по волосам и мягко шепчет:
— Всё хорошо, ангелочек. Его нет, ты в безопасности.
Так я и уснула, заключённая в крепкие объятия Десмонда Флинна, одного из самых страшных, опасных людей в сверхъестественном мире. И он прав. В его руках, я чувствую себя в полной безопасности.
Наши дни
Вернувшись в комнату Деса в Потустороннем мире, я принимаюсь ходить взад-вперёд; юбка развивается позади меня.
«Он идёт за тобой».
«Похититель душ».
Дес предупреждал, что ситуация ухудшится, но я не понимала насколько.
— Эти спящие женщины делали так прежде? — спрашиваю я, оглядываясь на Деса.
Король фейри, сидящий на боковом кресле, сложив руки домиком у губ, смотрит на меня.
— Нет.
Он даже не пытается увильнуть от вопроса, как обычно любит делать.
— И ты слышал всё, что они сказали?
— Ты имеешь в виду их экспромт в поэзии? — произносит он. — Да, слышал.
Дес был нехарактерно мрачным с тех пор, как мы покинули комнату со спящими воинами. Крылья исчезли только несколько минут назад, но я-то его слишком хорошо знаю, чтобы верить в безразличие к услышанному.
Просто он лучше меня прячет эмоции.
— Сначала дети, а потом это, — произносит он, подаваясь вперёд, отчего скрипит кресло. — Видимо, враг проникся симпатией к тебе. Вспышка ярости касается серебристых глаз. А мной вновь овладевает паника. Торговец встаёт, мрак вьётся вокруг него, придавая грозный вид. Кованая корона и воинские браслеты лишь добавляют страха. Он подходит ко мне и проводит пальцем по моему подбородку. — Скажи, ангелочек, — говорит он, приподнимая мою голову, чтобы я посмотрела прямо в серебристые глаза, взгляд которых почти одичавший, — ты знаешь, что я делаю с врагами, которые угрожают всему, что принадлежит мне? — Он имеет в виду меня? Не могу ни понять, ни сказать, к чему ведет Дес. Он наклоняется ближе к моему уху. — Убиваю их, — Десмонд отстраняется, чтобы вновь взглянуть мне в глаза. — Не церемонясь. — От таких слов руки начинают дрожать. — Иногда я скармливаю врагов существам, чья помощь мне необходима, — продолжает он. — Иногда, даю королевским убийцам оттачивать навыки на них. Или же позволяю врагам думать, что они избежали моего наказания только, чтобы заново поймать их и заставить страдать… и как они страдают. Темнота скрывает многое. — Меня пугает, когда Дес становится таким. Когда проявляется его потусторонняя жестокость.
— Зачем ты мне говоришь об этом? — спрашиваю я тихо.
Он всё ещё пристально смотрит мне в глаза.
— Я — самое страшное существо в этом мире. И если что-то или кто-то попытается хоть коснуться тебя, будет иметь дело со мной.
Последующие несколько дней Дес проводит
Я ступаю в комнату Торговца и включаю свет, скользя взглядом по рисункам, висящим на стене, к металлической модели солнечной системы и барной стойке. Мне было любопытно, почему Дес не хотел, чтобы я видела его комнату, когда впервые показывал мне дом. Тут нет ничего особенного.
Я подхожу к комоду и открываю ящики один за другим. Внутри каждого лежат стопки аккуратно сложенных футболок и брюк. Могучий Король Ночи хранит одежду, как и все смертные. Я задвигаю последний ящик и продвигаюсь вглубь комнаты, не видя больше ничего, где можно ещё покопаться. Серьёзно, это одна из самых спартанских комнат, с которыми я сталкивалась, а сужу я по тому, что видела во время слежки по работе.
Взгляд падает на одну из прикроватных тумбочек. Помимо лампы на ней лежало кожаное, с переплетом, портфолио. Я помню, что Дес любил делать эскизы; я даже однажды купила ему альбом для зарисовок.
Я подхожу к тумбочке и опускаю руку на мягкую обложку. Но мешкаю. Ведь это личное… по сути, дневник Деса. Но он никогда не показывал своих работ.
Всё-таки решившись, я открываю портфолио. И увидев первый рисунок, перестаю дышать. На нём… изображена я.
Портрет достаточно простой, набросок головы, шеи и плеч. Я провожу пальцем по нарисованной щеке, замечая, насколько чётче прорисованы глаза. И сколько надежды теплится в моём взгляде. Я помню, как Дес рисовал это у меня в общежитии где-то лет семь назад. А ещё помню, что этот образ не совпадает с реальностью. Тогда я была одинокой, погребённой своими демонами, сложно представить, что кто-то видел во мне такую прекрасную девушку. Но, тем не менее, я была польщена.
После стольких лет он его сохранил.
Я ещё острее чувствую, как рушится стена, которую я возвела вокруг сердца. И, видимо, Десу даже не надо быть рядом, чтобы продолжать сносить её.
На следующем рисунке я сижу на полу, облокотившись о кровать в общаге и с раздражением, глядя на художника. Под эскизом было примечание: «Калли хочет, чтобы я перестал ее рисовать. Так она выглядит, когда я отказываю».
Я слабо улыбаюсь от прочитанного. Впечатляющие слова, но Дес, в конце концов, частично выполнил мою просьбу; он рисовал мне пейзажи Потустороннего мира и его существ, вместе с моими портретами. Другой рисунок я никогда не видела, и, по сравнению с другими, он прорисован более детально. Поначалу я понимаю, что эскиз выполнен под странным углом, будто художник лежит на спине, глядя на свое тело. Затем различаю женщину, обнимающую его грудь, на которую смотрим. Я узнаю свои тёмные волосы, кончик носа и профиль. Это могла быть одна из многих ночей, когда я засыпала, обнимая его, но что-то в этом образе… что-то в рисунке заставляет думать, что эта была одна из плохих ночей, тех, когда Дес оставался отпугивать кошмары. Я чувствую, как старая боль отдаётся эхом внутри. После таких ночей, я поняла, что люблю Торговца, что это не просто увлечение, а пожар в душе, невозможный погасить. Я полюбила Деса не за красоту или потому что он знал мои секреты, а потому, что оставался со мной в неприглядные моменты жизни. Потому, что ничего не требовал от меня, когда лежал рядом, а просто дарил утешение и покой. Потому, что каждый вечер, вновь и вновь, он спасал меня, даже если от себя самой. И судя по рисунку, Дес хотел запечатлеть именно этот момент.
Я переворачиваю лист на следующую картину, уже цветную. Большинство цветов тёмно-голубых и тёмно-зеленых тонов. На ней я улыбаюсь с короной из светлячков над головой. Я тоже помню эту ночь…
Стук в дверь выдернул меня из воспоминаний.
«Что я делаю? " Я определённо не должна все это рассматривать. Даже если я, несомненно, муза Деса. В спешке я закрываю портфолио, оставляя всё в таком виде, в каком нашла. Но, уходя, несколько раз смотрю на него. Дес всё это время хранил рисунки. И снова я вспоминаю его признание о том, что он чувствовал, покидая меня.