Раретитет Хакера
Шрифт:
Обладатель приятного баритона не обратил внимания на предупреждение в моем голосе, он говорил взахлеб, явно чувствуя радость от наклевывающейся сделки.
– Там нет общей цены, там все – индивидуальные экземпляры. Вы, если желаете, сможете взглянуть на каталог, только нам надо будет встретиться.
Теперь я узнал все, что мне нужно. А потому мог смело прощаться с Дмитрием Алексеевичем Кораблевым.
– Возможно, мы и встретится с вами, – сказал я, – Но хотелось бы вас предупредить, что Штерн, как и Самсонов, как и заказчив вашего каталога икон в шести экземплярах – то есть, те, кто знали его тайное содержание – уже мертвы. Вы – последний из тех, кто знает это. Советую вам поберечься.
Он потрясенно молчал, когда я отключился.
– Ладно, Приятель, поздравляю, заслужил, –
Во-первых, обрисовывалась сама суть происходящего, то, из-за чего устраивали выставку – я снова вспомнил обрывки случайно просмотренных телепередач, от нечего делать прочитанных статей про русские культурные ценности.
В натоящее время во всем мире биржи и рынки, специализирующиеся по торговле антиквариатом, а особенно картинами и им подобными вещами тряслись и испытывали серьезные перемены: десятки тысяч ранее вывезенных за границу произведений российского, русского и советского искусства, общая стоимость которых превосходила, наверное, стоимость московского метрополитена со всем обслуживающим персоналом, возвращалась на родину, потому что у нас находились предприниматели, готовые платить за престижные редкости и художественные ценности больше, чем это могли себе позволить заплатить за них цену, гораздо большую, чем убогие миллионеры зарубежья.
И многие незаконно вывезенные ценности сейчас так же нелегально возвращались к нам в Россию. А иконы, один из основных предметов гордости нашей родины, так же десятками перевозились через таможню, сходились в одном месте в ожидании выставки-продажи, и находили место в злосчастном списке нелегальщины... а значит, и в тайный каталог, заказанный бывшим организатором выставки Гореловым.
Во-вторых, что следовало из пункта первого, если уж предмет преступления определен, как контрабандный ввоз и продажа предметов искусства, значит, этим занялась организованная преступность. И в настоящий момент мертвы все свидетели, располагающие решающей информацией по этому делу, все, кроме меня, Насти, которая косвенно, но все же что-то знала, и Кораблева. Истинные организаторы выставки для меня оставались тайной, в то время, как я для них не представлял загадки. Фигура предпринимателя Кораблева, с энтузиазмом продающего иконы, представлялась мне центральной. Его до сих пор не убили, хотя он был защищен гораздо меньше, скажем, того же Горелова. Почему?
Поразмыслив, одновременно выстукивая на клавишах подробное переложение разговора с директором издательства для Приятеля, я решил, что Кораблев нужен преступникам собственно для организации выставки: ведь Горелов только «заказывал музыку», а заниматься конкретной организацией должен был кто-то другой, не налоговый инспектор же!
Из этого следовали две четкие мысли: «А» – сообщить в таможенный контроль и в милицию, с написанием заявления на имя прокурора области, о незаконно ввезенных в Россию иконах. Обрисовать ситуацию так, чтобы на складах организаторов этой выставки и фирм-поставщиков устроили тотальную проверку по всем направлениям; «Б» – узнать, как организована выставка: какие фирмы занимаются перевозом, какие – складированием, где нахзодится оргкомитет выставки... Неплохо бы связаться с кем-то из пресс-спонсоров и подкинуть ему идею сенсационного журналистского расследования! И для этого нужно срочно связаться с оргкомитетом выставки, связаться под видом представителя Чего-нибудь или Кого-нибудь, а там главное – узнать побольше имен и фактов.
Достучав на клавиатуре практически дословное описание телефонного разговора, я откинулся на спинку кресла, ожидая результатов. На сей раз пентиум щелкал и подвывал достаточно долго. В результате на экране появилась следующая надпись:
"АНАЛИЗ СИТУАЦИИ:
1. ВЫСТАВКА ПРОВОДИТСЯ КОРРУМПИРОВАНЫМИ ЧЛЕНАМИ ОБЛАСТНОГО КОМИТЕТА КУЛЬТУРЫ. КОНКРЕТНЫЕ ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ ДО РАЗРЕШЕНИЯ ВЗЛОМАТЬ КОДЫ КОМПЬЮТЕРОВ ПРАВИТЕЛЬСТВА. РАБОТАТЬ НАД ЭТИМ? (1)
2. УБИЙСТВА САМСОНОВА, ШТЕРНА, ГОРЕЛОВА – ЦЕПОЧКА УНИЧТОЖДЕНИЯ СВИДЕТЕЛЕЙ. ОСНОВНОЙ ФАКТОР – ЗНАНИЕ СОДЕРЖАНИЯ
3. КОНКРЕТНЫЕ ИМЕНА РУКОВОДИТЕЛЕЙ ПРЕСТУПНОЙ ГРУППИРОВКИ, А ТАК ЖЕ ИМЕНА УБИЙЦ И ПРОЧИХ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ НЕОПРЕДЕЛЕНЫ. ЭТО ВОЗМОЖНО, ЕСЛИ В ПРОГРАММУ БУДУТ ЗАНЕСЕНЫ ВСЕ ОРГАНИЗАТОРЫ И УЧАСТНИКИ ВЫСТАВКИ. В ЧИСЛО ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВХОДИТ ФИРМА ЧАСТНОЙ ОХРАНЫ «БАРЬЕР», А ТАК ЖЕ ФИРМА «ТАРВНЕШТОРГ». БУДЕТЕ ЗАНОСИТЬ ПОДРОБНУЮ ИНФОРМАЦИЮ? (3)
Таким образом, машина моя зря электричества не жрала, несмотря на постоянные закидоны типа «поди туда, не знаю куда, съешь то, не знаю, что.»
Но вопрос оставался вопросом. Поэтому, недолго размышляя, я принял решение: важнее всего сейчас было узнать структуру организации выставки; а так как Приятель мог проделать это, играючи взломав коды на чужих машинах, если они там вообще стояли, ткнул в клавишу «1», ожидая долгой паузы, перемежающейся поминутным бурчанием и помигиванием.
Однако, «пятачок» пискнул сразу же, убирая старые и выставляя на экран новые строки:
«АНАЛИЗ СМЕРТИ САМСОНОВА ЗАВЕРШЕН. РАЗВЕРНУТЬ ФАЙЛ?»
Я нажал «Enter». Приятель ответил:
"АНАЛИЗ ПРИЧИН СМЕРТИ:
– АСТМАТИЧЕСКОЕ ОБОСТРЕНИЕ (РЕЗУЛЬТАТ СУДЕБНОЙ МЕДИЦИНСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ) – 11,7 %; (Ага, пентюх, успел раздобыть заключение судмедэксперта!)
– СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП – 6,3 %;
– НЕУЧТЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА – 2,5 %;
– КОМА – 1,0 %;
– ОШИБКА СЛЕДСТВИЯ – 79,5 %;
ИНСТРУКЦИЯ СЛЕДОВАТЕЛЮ: ПРИНЯТЬ ВО ВНИМАНИЕ НАИМЕНОВАНИЕ
«ПЕТРОВ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ»."
Уставившись в эту инструкцию, я медленно, но верно злился. Кто такой, черт возьми, Петров Сергей Николаевич?! До тех пор, пока я не вспомнил об этом, нечего было и говорить о продолжении расследования.
Услужливая память подсказала, наконец, что этим именем Самсонов прижизни представлялся Шарову.
– Ну и что? – спросил я.
Приятель пискнул и выдал инструкцию на середину экрана, крупными черными буквами на красном прямоугольнике. Между прочим, сигнал крайней важности.
– Ладно, запомню, – буркнул я, размышляя, что же он имел ввиду. Возможно, мне представится возможность встретиться с кем-то, кто знал Самсоновыа именно под этим именем и фамилией, и кто может существенно помочь моему расследованию. Учтем на будущее.
Снова нажал «Enter», уже собравшись было заняться другим делом, как вдруг Приятель вновь пронзительно пискнул, и во весь экран проступила выделенная надпись в такой же красной рамке, как и предыдущая:
«ВНИМАНИЕ! НЕПОСРЕДСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ! НАНЯТЫЕ УБИЙЦЫ СОБИРАЮТСЯ ВОЙТИ В ДОМ! ПРИНЯТЬ СРОЧНЫЕ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ! К ДВЕРЯМ ВПЛОТНУЮ НЕ ПОДХОДИТЬ!»
Меня бросило в жар, я поспешно ткнул «Ввод», ожидая пояснения этим словам, однако, красный прямоугольник мгновенно исчез. И тут же пощелкивание, гудение и перемигивание продолжилось: «пентиум» вовсю занимался проблемой структуры организации выставки. Замелькали названия входов и выходов в подсеть, в рамке в правом нижнем углу рисовался постепенный маршрут к компьютерам Областного Управления Культуры: Приятель коннектился с компами ОУК через внутреннюю сетевую структуру, уже войдя в систему Управления...
Я вскочил из-за стола, выключая монитор, и вышел из комнаты, поспешно задвинув ее шкафом.
Прислушался.
В квартире было темно и тихо. Ночь давно завладела городом, и нашим двором в частности. Но мои часы показывали всего без четверти час, а потому, как я знал, прохожих на улицах было предостаточно: ведь ночной проспект совсем недалеко, а наша улица – центральный проход с одного проспекта на другой.
Вокруг все было тихо.
Саня Садомов ничего, к счастью, не рубил, не сверлил и не пилил, Колян, нагулявшись за вчера, не дебоширил и не распевал песен со своими друзьями-"вокалистами". Остальное население нашего двора так же мирно спало, ожидая завтрашнего полного забот дня – понедельника.