Раса значения не имеет
Шрифт:
— Чего надо? — не слишком дружелюбно спросил орк.
— Я пришла за Тики. Пожалуйста, верни его.
— А то что? — осведомился Клык.
— Это не угроза, это просьба, — сказала я.
— И на том спасибо, что не угрожаешь мне в моем же доме, — ухмыльнулся Клык, — в свое оправдание могу сказать, что я вообще не в восторге от необходимости похищать детей, но твоя подруга убила Лысого Филина. Она должна ответить за это.
— Мария — человек, — напомнила я.
— А Филин был орком.
— Он был плохим орком, — возразила я и поспешила добавить, пока ухмылка
— Правда? Почему же? — орк с насмешкой посмотрел на меня.
— Потому что это неправильно! И с Филином было неправильно, хотя он и творил ужасные вещи!
— Знаешь, что меня поражает в людях? — орк откинулся на подушки и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Вы очень разные. И эта ваша человечность в вас неравномерно распределена. Кому-то досталась пара капель, а кто-то по уши ею залит. Тебе вот не поскупились на нее. То с кашляющим эльфом носишься, то за фейком на ферму полезла, то теперь о нас беспокоишься. Ничего хорошего тебе это не принесет.
Ой.
— А откуда ты знаешь, что я приходила на ферму за фейком? — поразилась я.
Как Клык узнал такие подробности?
— Фейк твой оказался очень предприимчивым, — усмехнулся шаман, — думаешь, как мы так быстро вычислили стрелка и артефактщика? И про то, что женщина-стрелок дорожит этим ребенком, тоже ведь не сами догадались. Со временем выяснили бы все, конечно, но когда тебе пальцем показывают, какого мальчишку похищать, дела идут гораздо быстрее.
Я не верила своим ушам. Этого просто не могло быть! Да, я понимала, что Гвоздик использовал Урфина и Марию, чтобы избавиться от Лысого Филина, но, выходит, он потом сдал их, а заодно еще устроил похищение Тики! Ну да! Фейку же нужно избавиться и от Клыка, а иначе Иван не согласился бы на убийство!
Мои кулаки сжались. Я, может, и поняла бы необходимость ликвидации огуречной фермы, но рисковать жизнью Тики ради своих игр?
— Сколько вы ему заплатили? — спросила я.
— Достаточно.
Значит, Одуванчиков еще и деньги за все это получил. Стало совсем мерзко. И мозги, что радует, активизировались. Я расстегнула пуховик, в котором уже становилось жарко, сделала несколько шагов в сторону орка, стараясь не следить на ковре, и села напротив шамана. В верхней одежде и сапогах не очень удобно, зато теперь стало похоже на переговоры.
— Послушай, Клык, а если я назову тебе имя того, кто режиссировал всю эту историю, ты пообещаешь оставить в покое Тики, Марию и Урфина?
— Могу пообещать не трогать мальчика, ты вряд ли обладаешь такой информацией, которая стоила бы голов остальных, — лениво проговорил орк.
— Ты знаешь про Черный круг? — забросила я пробный шар.
— Ты за кого меня принимаешь? Хотя, пожалуй, я был бы рад о них не знать, — шаман говорил все так же насмешливо-лениво, но в его полузакрытых глазах появился интерес.
— Мне известно, что Черный круг взялся разобраться с «Огуречным Раем» и тобой. И мне известно имя зимнего, который приехал
Клык выпрямился и открыл глаза.
— Говори. Если ты действительно сдашь мне эмиссара Черного круга, я обещаю не трогать твою подругу Марию и гнома Вандерштутеля. Потому что, зная методы зимнего народа, даю руку на отсечение, что твои друзья — всего лишь марионетки.
Это правда. Гвоздик втянул нас всех в это дерьмо. Может, это действительно был единственный способ помочь фейкам на огуречной ферме, но зачем потом продавать всех?
И все-таки. Это же Гвоздик. Который заботился обо мне и Тики. А потом попытался приворожить меня при помощи магии и надоумил орков похитить мальчика.
— Ты его знаешь. Это тот самый ГвоздИк Одуванчиков, — сказала я и, заметив, что на Клыка эта информация не произвела сильного впечатления, добавила: — На фейском языке его зовут Драэн, а мы называем его ГвОздик.
Орк шумно выдохнул. Похоже, он мне поверил.
— Что ж, я польщен. Черный круг отправил к нам своего лучшего провокатора и диверсанта. Только «Драэн» правильно переводится не как «гвоздик», а как «шип». Железный Шип. И я ведь видел его и ничего не заподозрил. И Филин не заподозрил, что его морок либо вообще не затронул Шипа, либо очень быстро рассеялся, — размышлял орк.
Ага! Вот оно что! Теперь все понятно с оберегом! Я не дарила его Гвоздику, тот просто сделал вид, что пришел в себя благодаря амулету. И, значит, Гвоздик тоже не мог мне его подарить, раз он ему не принадлежал. Урфин был прав — все это время амулет действовал от эмоций Ивана. Я с трудом сдержала счастливую улыбку.
— Зимние фейки такого уровня очень хорошо маскируются, их практически не вычислить, — вздохнул Клык, — так что твоя информация очень ценна.
— Да ладно, — удивилась я, — с Гвоздика его рыжина то и дело сползает. Я раз пять это замечала.
Шаман широко улыбнулся, обнажив внушительные три клыка.
— Брось кости, лавфи, — сказал он.
Мне совершенно не хотелось трогать чьи-то кости, но и оскорблять Клыка отказом — тоже. Я выбрала небольшую белую косточку, похожую на фалангу пальца. При ближайшем рассмотрении я убедилась, что это и была фаланга. Я практически выронила ее на разноцветную доску, надеясь, что этого будет достаточно и не придется дотрагиваться до остальных костей.
Брошенная мной фаланга упала на какое-то пересечение золотых трещин, по форме напоминающее звезду.
Клык покивал каким-то своим мыслям.
— Так я и думал. Да это и невооруженным взглядом видно, — задумчиво проговорил он, — ты талантливая девочка, в тебе спит магия. Недаром они все так в тебя вцепились. Но мой тебе совет, держись подальше от них всех.
Я захлопала глазами. Магия? Во мне? Совет я списала на нелюбовь Клыка к эльфам и зимним фейкам.
— Что ж, лавфи, сделка состоялась. Я даю слово, что орки не будут преследовать Марию Петрову и Урфина Вандерштутеля, — торжественно произнес шаман.