Расчет только наличными, или страсть по наследству
Шрифт:
— Ага.
«Краткость — сестра таланта. Главное, не расплываться мыслью…» — утешала себя Тонька.
Плейбой вздохнул и нажал на газ.
«Может, лучше с ним поддерживать беседу? А то такими темпами мы доедем до другого пункта назначения».
— Да, я еду домой, — осторожно и мягко произнесла мнительная Александрова.
— Погоды нынче стоят замечательные.
— Да-да, тепло.
«Главное, не спорить, не раздражать».
— А у вас есть мечта?
— Ага, да, то есть, конечно, есть, — с некоторой излишней
— Интересно, какая?
«Вот пристал, паразит. Или это светская беседа такая? Ладно, мечта так мечта».
— Ой, у меня много мечт, то есть не знаю, как выразиться правильно, в общем, желаний заветных много.
— Например, — не отставал маньяк.
«Неугомонный. Да что мне, жалко, что ли? Получите».
— Ну, например, когда пробка на дороге, хорошо бы взлететь и таким образом избежать ее.
«Пусть думает, что я дура набитая. С такими тупыми оппонентами, как я, все нормальные люди, а также маньяки, расслабляются и внимание их рассеивается», — торжествовала Тонька.
Дальнейшие события повергли впечатлительную Тоньку в транс.
— Давайте попробуем, — улыбнулся блондин, и шикарное авто строго вертикально взмыло в небо.
— Красота, дух захватывает, вам нравится? — заботливо осведомился «маньяк».
Антонине происходящее ни капельки не нравилось.
«Мало того, что маньяк, так еще и золотая рыбка, вернее рыбак. Оказывается, наши идиотские желания сбываются. И сбываются буквально. Господи, смилуйся надо мной, грешницей! Мама, мамочка родная, хочу на землю!»
Тонька зажмурила глаза и приготовилась к худшему.
Блондин взглянул на грешницу и совершенно верно оценил обстановку.
— Не тушуйтесь, мадемуазель, вы опять на земле.
— А…
Александрова продышалась и выпалила:
— Я уже приехала, остановите, пожалуйста.
— На здоровье. — Он резко затормозил, и Тонька вывалилась на тротуар, абсолютно без сил.
Она протянула ему заранее приготовленную сторублевую купюру.
Блондин купюру не взял. Даже огорчился:
— Оставьте, не стоит, Тоня. Вы лучше подругу свою предупредите, чтобы поиски свои сворачивала. И о Григории не волнуйтесь. Он сам о себе позаботится, и другие помогут.
Чувствительная страдалица разом лишилась дара речи.
В голове ее клубились разнообразные по форме и содержанию вопросы, но открыть рот она была не в состоянии.
Тонька застыла на обочине, глядя вслед необыкновенной машине, нисколько не сомневаясь, что последняя сию секунду взлетит. И она почти не ошиблась…
Авто меняло свой цвет и контур, постепенно растворяясь в воздухе.
Тонька перекрестилась и села прямо на асфальт.
— Маш, Маш, — лепетала она в телефон, — я у нашего ларька, сижу на земле, забери меня отсюда, у меня новостей тьма! Я тебя прошу, приходи быстрей, потому что так надо, поверь… Да, нас, телепатов-экстрасенсов, теперь уже вдвое больше.
Тонька закрыла глаза.
«Вот обидно-то. Наверное, в первый и в последний раз предложили исполнить желание исключительно для меня, персонально, а я растерялась и полную чушь понесла. Н-да, могла бы про здоровье вспомнить, про карьеру, наконец. Нет, куда там, летать ей охота. Вот и полетала».
Она задумалась.
Неожиданно материализовалась Машка и резко дернула подругу за плечо.
— Вставай, Антонопулос, в своем ли ты уме?
Александрова с трудом поднялась на ноги, прищурилась и завопила:
— Там, в твоем сне-видении, был такой супер-блондин в темных очках?
— Блондинов было два: один в парике, другой натурал, а в очках никого.
— Значит, не исключено, что это он и был.
— Тонька, я тебя задушу, сейчас же объяснись.
— Легко сказать. Главное, тебе просили передать, чтобы ты поиски Гришки сворачивала и в принципе не дергалась. С Вольским все в порядке. Пойдем сядем, меня ноги не держат. Я тебе все по порядку изложу, пока помню отчетливо, хотя вряд ли я эту историю забуду.
В ресторане веселились медраевцы. Было шумно, весело и свободно.
Мария Сергеева взглянула в зеркало. Макияж в порядке. Уложенные волосы бледно розовели. Яркие зеленые глаза. Ультрамариновая юбка сидела безупречно. Декольтированный верх и усыпанные камешками шпильки завершали натюрморт. Марья была готова к встрече. Где же Ольга? Наверное, курит. Славная женщина, но дымит как паровоз.
Мария решительно направилась в вестибюль.
— Олечка, хватит дымить. Пора познакомить меня с Илларионом. Время уходит.
— Ладно, не заводись. Сейчас организуем.
Галкина подвела Машу к двум колоритным мужикам. Первый был невысок, крепок, бритоголов и мерцал оранжевым свитером. Другой был высоким здоровенным блондином, в жемчужно-полосатом костюме. Синие, живые, бегающие глазки смотрели на Марию с одобрением.
— Знакомьтесь, друзья. Это — просто Мария, одноклассница и большая поклонница Григория, моя приятельница. А это — Илларион, двоюродный брат Гришки, а также приятель Петровича. И Денис — друг Ленечки. Общайтесь на здоровье. А лучше всего — пошли к столу. Сейчас горячее подадут.
— Оленька, а ты не боишься поправиться? — игриво спросил Денис, косясь на точеную фигурку Марии.
— Да я сколько ни съем, ни капельки не толстею. Дальше просто некуда, — веселилась Олечка.
Она сладко улыбнулась и мысленно уже шагнула к столу.
«Должны были подавать горячее. Опаздывать не хотелось. Горячее на то и горячее. И плевать на вес. Подумаешь, мясо в соусе с черносливом, разве от этого поправляются! Полная ерунда. Вот торт — другое дело. Его я съем совсем чуть-чуть. Самую капельку. Только для приличия».