Расчет только наличными, или страсть по наследству
Шрифт:
У Дениса остался горький осадок, испортилось настроение.
«Чего бы такого замутить? В ресторан, что ли, поехать, так ведь скучно, в казино — разорительно. Может, домой, к Томке? Футбольчик там, ужин с пивком, ванна и Томка, сказочной красоты, и все под боком. И кой черт меня тянет на подвиги».
— Поздно уже, пора домой. Сын заждался, — вздохнула Олечка и искоса взглянула на Печкина.
— Да детское время, но если вам пора, то я вас отвезу, — галантно сообщил Толя.
«Разочаровался», — подумала
— Хорошо, с удовольствием прокачусь на вашей машине. — Оля пыталась не показать своего мгновенно испортившегося настроения.
— Мне кажется, что вы расстроились, я сделал что-то не так?
— Боже упаси, все было чудесно. — Галкина изобразила улыбку. «Да, все чудесно, только почему ты не назначаешь мне нового свидания. А так все отлично». Олечкино настроение все падало. «Так я и знала, нечего было фантазировать, только все испортила. Конечно, разве ему нужна такая женщина? Ему нужна другая: стройная, безупречно красивая и загадочная».
Парочка уселась в машину.
«Ерунда какая-то получается», — подумал Печкин. «Чем же я ей не угодил, вроде бы все нормально шло. Нет, все-таки женщины — существа с другой планеты. Надо будет прощупать осторожно, что ее так задело. Да, отстал я от жизни. А румянец какой!»
— Оль, может, окно прикрыть? — заботливо осведомился Печкин. — не надует тебе?
— А мы уже на «ты»? — осведомилась Галкина.
— А чего тянуть. Через недельку и расписаться можно, — отважно заявил Печкин, старательно глядя прямо перед собой.
Олечка поперхнулась и громко откашлялась. «Наверное, послышалось. Или не послышалось?»
— Что вы сказали? Я не расслышала, — осторожно спросила она.
— Я говорю, пора на «ты» переходить, чего резину тянуть, а через недельку — в ЗАГС.
— Нет, я так быстро не могу. У меня сын и вообще все не просто.
— А ты завязывай со сложностями. Проще надо быть. Давай завтра после работы я тебя домой отвезу и с сыном твоим познакомлюсь.
— Да мы знакомы два дня.
— Это только дуракам нужен срок. А я влюбился в тебя сразу, еще когда подвозил. Помнишь, ты была в кошмарном пуловере? Я еще подумал, вот это смелая женщина, не боится ничего.
Олечка молчала. Все это так не соответствовало ее представлениям о красивом романе. Первый муж добивался ее благосклонности месяца три. И Галкина считала, что сдалась на редкость рано. А тут несколько дней. Зато каких. Потрясающих и бурных. Печкин будоражил ее воображение, и ей все время хотелось прикоснуться к нему. Неужели он испытывал нечто подобное? Оля не могла поверить в его чувства. Но и придумать, что за этим кроется, тоже не могла. Похоже, что он так шутит. Но шутка не казалась ей смешной. Или издевается. Молчание затягивалось. Точно, издевается.
— Ты веришь в судьбу? — внезапно спросил Печкин.
— Да не знаю. Наверное, верю, но у меня такое ощущение, что ты шутишь. А мне не смешно.
— Какие уж тут шутки. Хорошо,
Оставшееся время они проехали в молчании. Печкин пытался понять, на что обиделась Ольга.
— Высади меня здесь, «зебра» рядом, — попросила Олечка, — чтобы тебе потом не разворачиваться.
— Как скажешь, — холодно ответил Печкин и резко затормозил, — я могу проводить тебя до подъезда.
— Если хочешь.
Галкина вышла из машины и захлопнула дверцу.
«Красивое начало дня, середина еще прекрасней, но вот вечер испорчен».
— Надо перейти через дорогу и вон там мой дом. — Она протянула руку вперед.
— Подожди секунду, Оль. Мне надо в ларьке сигареты купить. — Печкин повернулся и быстрым шагом направился к ларьку, стоявшему поодаль, на обочине.
«Не буду ждать, захочешь — догонишь», — раздраженно подумала Олечка и стала переходить дорогу. И никаких предчувствий не было. Она дошла до середины шоссе, глядя себе под ноги. Настроение было отвратительным. Внезапно, словно что-то почувствовав, она повернула голову направо, но было уже поздно. С огромной скоростью на нее неслась машина.
«Как быстро, я не успею увернуться», — мелькнуло в голове у Олечки.
— Оля!!! — Печкин опоздал.
Синий «форд-седан» сбил Ольгу и умчался с невероятной скоростью.
Ольга неподвижно лежала на асфальте.
— Олька! — заорал Анатолий и бросился к Олечке.
«Кажется, жива. Господи, помоги. А номер с шестеркой, и московский притом», — механически отметил про себя Печкин.
— Алле, скорая, женщину сбили, выезжайте немедленно. Она еще дышит.
Небо постепенно темнело и набухало мрачными тучами. И ветер никак не мог разогнать небесную хмарь. Крупные редкие капли дождя тяжело плюхались на землю. Пахло грозой и озоном. Хотелось сразу распахнуть окна, укрыться с головой одеялом, чтобы уютно и безопасно дремать под звуки дождя.
Марья торопилась, встреча с Тоней и Ольгой была назначена на девять. Маша опаздывала. Случай с несостоявшимся отравлением не давал ей покоя. Кому же верить? Выдумал ли Денис все или Илларион действительно покушался на ее бесценную жизнь? Может, Денис решил таким образом закрутить с ней роман? Вряд ли. Совсем уж глупо получалось бы. Надо послушать, что скажет Тонька и Оля. Одна голова хорошо, а три лучше.
В подъезд Сергеева зашла с некоторой опаской. Трупов не было. Вот и славно. Зазвонил мобильный.
— Где тебя носит, Машка? — кричала Тоня.
— Я уже поднимаюсь к тебе. А в чем дело? — удивилась Сергеева. Обычно Тонька философски относилась к опозданиям других. — Ты лучше дверь открой.
Тонька стояла на площадке, дверь в квартиру была открыта нараспашку. Антонина всхлипывала и переминалась с ноги на ногу.
— Галкина в больнице, ее машина сбила, причем намеренно сбила, и свидетель есть, Анатолий — друг ее недавний, — выпалила Александрова. — Надо ехать к ней в больницу прямо сейчас. Подробностей не знаю.