Расчет только наличными, или страсть по наследству
Шрифт:
Глаза Бориса и Вадима затуманились.
Игнатьев скептически фыркнул и возвел очи к потолку.
Ох и непросто с трудовым коллективом ладить. Хочется послать все к черту, надоело.
В этот момент Валерия просунула голову в дверь и, умильно улыбаясь, проворковала: «Илларион Егорыч, я липецкий факс нашла, вам принести?»
— Лерунчик мой, ты видишь, что я занят, позже, ласточка, позже.
«Увольнять, срочно увольнять, надоела безумно».
Игнатьев состроил козу и погрозил секретарше.
Плотно
«Будем строить мужиков». Игнатьев хлопнул рукой по столу.
— Ты ведь знаешь, Борис, монтировать оборудование можно только после окончания рабочего дня с восьми часов вечера до утра, а вы за два дня не справились, значит, поработать еще придется в ночную смену. А относительно привидений… Может, ты пил, а, Борис?
— Клянусь, Егорыч, я ведь в рот не беру. Нельзя мне сейчас. Зашитый я. Ты вот хоть у Вадима спроси.
Илларион вопросительно взглянул на Козулина. Тот пожал плечами.
— Не, не пили мы, Илларион, даже пива не пили. Торопились очень, вкалывали и все равно не успели. И я там тоже ночевать не останусь. Мы ведь с охраной поговорили, а мужики-то нам такого порассказали, волосы — дыбом.
— И что же такое они вам порассказали, интересно?
— Они там по сменам дежурят, по двое человек в смену. И каждую ночь не спят, потому как в середине ночи слышат громкие, отчетливые звуки, будто ходит кто-то на втором этаже. И двери хлопают и хлопают. Они наверх-то поднимаются, а там — никого и тишина.
— Ну да, и мертвые с косами стоят. — Илларион покачал головой. — Так, ладно, мужики. Сегодня надо кровь из носу все доделать, сроки все вышли. Как хотите, а закончить надо сегодня.
— Так мы что, мы закончим сегодня, Егорыч, ты даже в голову не бери. Остались-то пустяки. Успеем до ночи. Ночевать там не будем. Ну, пойдем мы, Егорыч. Есть указания?
— Отзвонитесь мне, мужики, обязательно. Все, свободны.
«В Англии официально зарегистрированы двадцать пять тысяч привидений», — вспомнил Илларион английскую газету «Ивнинг ньюс». А что? В этой мыслишке что-то есть.
Он помассировал затылок, со смаком потянулся и крикнул в сторону двери:
— Лерусик, зайди ко мне, разговор есть.
Валерия с достоинством впорхнула к Иллариону.
— Вызывали?
— Да, Валерик. Присаживайся.
«Ой как ласково запел. Видно, грядет что-нибудь важное».
Валерия опустилась в кресло, следя за изяществом каждого своего движения.
По телеку как-то транслировали передачу, посвященную правилам этикета. Слово показалось ей знакомым и интригующим. Э-ти-кет.
В передаче показывали утонченных и истощенных красавиц, в каждом жесте которых сквозила
Между делом знатные особы учили аудиторию красиво садиться. Спина прямая, подбородок кверху. Глаза устремлены на визави. Валерия не отвлекалась ни на минуту. Она фиксировала каждую деталь.
«Пригодится. Непременно пригодится. А тренироваться можно перед шефом. Демонстрировать, так сказать, аристократические манеры. То-то он изумится!
Спина прямая, подбородок задрать, ноги вместе, и глаза — в глаза».
Пока она грациозно «планировала» в кресло, Игнатьев пристального взора Огурцовой не выдержал и принялся внимательно изучать свой телефон.
Плевал он на роковые манеры Валерии Огурцовой. Совсем обнаглела.
Игнатьев гипнотизировал телефон. И его гипноз сработал. Телефон требовательно зазвонил.
— Игнатьев, слушаю. А, тетушка! Добрый день, родная моя. Как жизнь? Что? Ограбили? Повторно? Все, я обязательно приеду. Прямо сейчас. Диктуйте адрес. Да, если пробок нет, то я через двадцать минут буду. Не волнуйся, тетя Вася.
Он вскочил, схватил со стола сигареты, заметался по кабинету и резко остановился рядом с Валерией.
— Так, мне надо отъехать. Лерусик, я с тобой позже побеседую. Ты тут за порядком проследи.
— А почему тетя и вдруг Вася? — не выдержала Лера.
— У моей тетушки редкое имя, Василиса Аркадьевна. Сокращенно Вася. Ей семьдесят семь лет, и я ее внучатый племянник, — отмахнулся Игнатьев и выскочил из кабинета.
«Внучатый племянник. Это как?»
Валерия сморщила лоб, пытаясь сообразить степень родства.
«Мудрено очень. Заботливый. Какую-то престарелую тетку ограбили, а он мчится помогать. Душка».
Игнатьев выбежал из бизнес-центра и завел мотор. Через двадцать пять минут, хамски подрезая по пути все подряд автомобили, он припарковался на платной стоянке у крупного супермаркета. Оставив машину, он не торопясь направился к дому Городницкой Василисы Аркадьевны.
Двенадцатиэтажный дом эпохи семидесятых выглядел на все свои кровные тридцать с хвостиком лет. Немного облезлый и печальный.
Илларион позвонил по домофону. В ответ немедленно раздался одобрительный прерывистый сигнал.
«Вася у двери караулит?» — усмехнулся Илларион.
На табло домофона красными буковками высветилось — «GO!». С восклицательным знаком.
Отлично. Превосходно. Послали меня. Идите, мол, своей дорогой, дорогой товарищ.
Илларион криво улыбнулся.
«Go» в переводе с английского языка означает идти, в смысле уходить, а не в смысле заходите сюда.
Ну кого волнуют такие мелочи? Россия — страна большая, девяносто процентов населения плохо ориентируются не только в русском языке. А про английский и подумать страшно.