Расчет только наличными, или страсть по наследству
Шрифт:
Он зашел в квартиру и обнял аристократичную старушку.
— Тетя Вася, я приехал.
— Заходи, Гошенька, заходи.
Имя «Илларион» давалось ей с трудом. Странное имя, трудное. Неласковое. Запоминается с трудом. Гошенька — гораздо лучше.
Папашу Иллариона величали Егором. Егор Иванович с первой женой расстался полюбовно и сына наградил звучным именем. А тетушка Василиса Аркадьевна Городницкая Егора Ивановича обожала и Иллариона звала Гошенькой, в память об отце Игнатьева Егоре.
Василиса
Она провела Иллариона в гостиную, обклеенную мрачными сине-зелеными обоями. Тетушка зачитывалась мемуарами князя Феликса Юсупова. Она приходила от них в восторг и в знак приязни оклеила стены синими обоями.
В своей книге князь Юсупов утверждал, что моду на синие стены выдумал именно он. Данный колор, если верить князю, моментально стал страшно популярным в Европе.
На стенах красовались картины в тяжелых позолоченных рамах. По утверждению тетушки — оригиналы.
«Я подделок не люблю и дурной вкус осуждаю. Все эти картины мне дарили сами художники, внизу есть авторская роспись», — гордо заявляла она обычно.
Картины разнообразием не отличались. Два натюрморта. Один пейзаж. И портреты хозяйки дома. В анфас и профиль. В шапочке и без.
— Ну, слава богу, картины не тронули, — заметил Илларион и прищурился.
— Сказывается дурновкусие, Гошенька. Плебеи.
Василиса Аркадьевна обладала цепкой памятью, высоким интеллектом и ясным разумом.
У каждого человека есть свои пристрастия. У Городницкой такими пристрастиями были живопись и Илларион Игнатьев. Она жалела и любила Гошеньку. Виделись они крайне редко. Гошенька навещал тетушку только в исключительных случаях.
Тетушка Василиса Аркадьевна отличалась строптивым и неугомонным нравом.
Ровно полгода назад она решительно продала свою огромную четырехкомнатную квартиру на Ленинском проспекте и перебралась, по ее выражению, поближе к природе, в трехкомнатную квартиру на окраине Москвы, рядом с лесопарковой зоной.
В тяжелое время переезда Игнатьев благополучно пропал из поля зрения тетушки. У него образовалась срочная и не терпящая никаких отлагательств работа.
«Полный аншлаг, тетя Вася, вздохнуть некогда», жаловался он тетушке по телефону. И тетушка обошлась своими силами.
Наняла команду грузчиков, заручилась поддержкой старинной приятельницы Зиночки, немного всплакнула и переехала.
Илларионушку-Гошеньку она обожала. Как сильно он хотел помочь, но обстоятельства помешали! Милый, добрый мальчик. Отзывчивый. Обаятельный.
Единственное, что по-настоящему беспокоило ее в жизни внучатого племянника, это отсутствие жены.
Свою тревогу она выражала крайне деликатно.
При редких встречах она беспокойно спрашивала: «Что нового, Гошенька»? — Пауза и проникновенный взгляд.
«Тетя Вася, я все еще холост. В поиске». —
«Оставим эту тему, я вижу, что она тебе неприятна», — быстро закругляла беседу тетя.
Василиса Аркадьевна усадила внучатого племянника за круглый стол в гостиной и захлопотала. Она расставила чайный сервиз, выложила в замысловатые вазочки крыжовенное варенье и разлила чай.
— Не суетись, тетя Вася, лучше расскажи, что произошло.
Василиса Аркадьевна Городницкая ловко поправила седые локоны и с умилением взглянула на Иллариона.
— Ужасная история, Гошенька. Ты ведь знаешь, что по четвергам я хожу на прием к зубному врачу, он пытается вылечить мой пародонтоз, и так каждую неделю. А по понедельникам навещаю Ларису, она укладывает мои волосы и делает меня немного моложе. — Городницкая кокетливо улыбнулась.
— Да, тетя, я знаю.
— Сегодня у нас понедельник. В прошлый четверг я, как всегда, ушла в поликлинику. Вернулась, а дверь нараспашку. Меня ограбили, Гошенька! — Тетушка театрально заломила руки и замолчала.
— Действительно, ужасная история. Что же украли? — Игнатьев покосился на стены. Все картины были на месте.
— Ты не поверишь. Это какое-то необычное ограбление. Загадка. Воры забрали мои тапочки. Скажи, на милость, зачем кому-то чужие тапочки? А картины не тронули.
— И все? У вас украли только тапочки? — делано изумился Игнатьев.
— Нет, конечно, нет. Вынесли телевизор, микроволновую печь, магнитофон, ружье Николаши, царство ему небесное. Именное ружье. Красивое. Да, еще четыре бутылки шампанского, зарядное устройство от мобильного телефона, выкрутили лампочки и вдобавок украли средство для мытья посуды и зубную электрическую щетку.
— Средство для мытья посуды и зубная щетка?
— Да, «Фэйри». У меня в голове этот факт не укладывается.
— А зарядник, зубная щетка и лампочки укладываются? А мобильник не взяли?
— Видишь ли, Гошенька, мобильный телефон я ношу с собой. На всякий случай. Что происходит, ума не приложу.
— Полная фигня. О, пардон, тетя. Шмотки, в смысле вещи, взяли? — Илларион подлил себе заварки.
— Нет, ничего не тронули.
Илларион вскочил из-за стола и зашагал кругами.
— Ерунда, абракадабра. На кой черт вывинтили и унесли лампочки, тапочки? Неужели бомжи поработали?
— Милиция сначала тоже так решила. А у меня и предположений никаких нет.
— Тетя, а вы милицию все-таки вызвали? — спохватился Илларион.
— Да, сразу же. Они составили протокол, подсчитали сумму ущерба и уехали. Посоветовали мне поменять замок на двери. Очень спешили. Говорят, дел много. Я, разумеется, вызвала слесаря. Он мне все поменял.
Илларион помотал головой и попросил разрешения закурить.