Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)
Шрифт:
— Ты уже вернулась? — удивился он. — Ты ее видела?
— Она не хочет, чтобы я ее защищала.
— Почему, черт побери?
— Не говорит. Она была спокойна и вполне вменяема.
— А ты пыталась ее убедить?
— Конечно, пыталась. Но я постаралась распрощаться с ней до того, как она потеряет терпение и начнет орать. Если бы кто-нибудь это услышал, я бы не имела права там больше появляться. Я собираюсь сделать еще одну попытку.
— Ты ей сказала, что это я тебя прислал?
— Конечно,
— Иди к ней около семи. В это время кабинеты наверху уже пусты, так что ты сможешь на нее надавить.
— Хорошо. В семь часов вечера. Где мне тебя найти?
— Я живу в первом мотеле от шоссе. В одиннадцатом номере, под именем Милларда Филмора.
— Тебе нравится шум проезжающих машин?
— Мне нравится дешевизна и вымышленные имена.
Она улыбнулась и ничего не ответила. Ричер оставил ее работать с документами, а сам направился в пиццерию. Там он заказал пиццу с анчоусами, попросив положить побольше рыбы. Он предположил, что его организму необходимо возместить потери соли.
Пока он ел пиццу, киллерам передали по телефону новый заказ и описание объекта. Заказчик говорил тихим голосом. Он сообщил подробную информацию о новой жертве — это был мужчина, — начиная от его имени и возраста и кончая кратким описанием его внешности и предполагаемым маршрутом передвижения на ближайшие двое суток.
Звонок приняла женщина. Она назвала цену. На другом конце провода возникла пауза. Видно, заказчик решал, стоит ли поторговаться. Однако торговли не последовало. Он просто сказал «о’кей» и повесил трубку.
После пиццы Ричер выпил кофе и съел мороженое. Вернувшись к себе в мотель, он долго плескался под душем, постирал свою одежду в раковине и развесил ее для просушки на стуле. Затем он включил кондиционер на максимум, улегся на кровать и стал ждать Алису. Он прикинул, что, если она придет после восьми, это хороший знак. Поскольку, если Кармен перестанет валять дурака, им нужно будет поговорить и разговор займет не менее часа. Он закрыл глаза и попытался заснуть.
В двадцать минут восьмого в его дверь настойчиво постучали. Он обернул вокруг бедер полотенце и открыл. На пороге стояла Алиса.
Она уже успела переодеться. Теперь на ней были черные брюки и жакетик. У брюк был очень высокий пояс — настолько высокий, что они почти смыкались с нижней кромкой ее спортивного бюстгальтера.
— Я спросила ее, — начала свой рассказ Алиса, — может быть, дело во мне? Может, она хочет, чтоб ее защищал мужчина? Испаноамериканец? Она ответила, что ей не нужен никто.
— Это безумие.
— Да, безумие. Я описала ей всю тяжесть положения, в котором она оказалась. На всякий случай, если она вдруг сама не вполне это понимает. Бесполезно.
—
Там он натянул штаны и вернулся в комнату.
— Я испробовала все, — продолжала Алиса. — Сказала ей, что ее привяжут ремнями к каталке. Описала, в какое место будут делать смертельную инъекцию. С таким же успехом можно было бы разговаривать с камнем. Я даже повысила голос.
— Кто-нибудь, кроме тебя, ее слышал?
— Пока нет, но я беспокоюсь. По логике, ее следующим шагом будет изложение ее позиции на бумаге. Тогда меня даже на порог тюрьмы не пустят!
— И что же нам делать?
— Продолжать иметь дело с Уолкером у нее за спиной. Если мы сможем заставить его снять обвинение, она выйдет на волю, хочет она этого или нет. — Алиса перевела дух и обвела взглядом комнату. — Поганая комнатенка, — вынесла она свой вердикт.
— Я живал и в худших.
Она снова замолчала.
— Хочешь поужинать?
Желудок Ричера был наполнен пиццей, но полоска голого тела выглядела слишком соблазнительно.
— Конечно, — ответил он. — А где?
—- Может, у меня? — произнесла она с полувопросительной интонацией. — Я — вегетарианка, поэтому готовлю себе сама.
Ричер улыбнулся:
— Меня это устраивает. — Он натянул на себя мокрую рубашку, запер комнату и сел в ее автомобиль.
Они проехали километра три и припарковались у малоэтажного жилого комплекса. Войдя в квартиру, они оказались в гостиной, совмещенной с маленькой кухонькой. Здесь была дешевая, взятая напрокат мебель и множество книг. Телевизора в квартире не было.
— Чувствуй себя как дома, — сказала Алиса.
Она поднялась наверх. Ричер огляделся вокруг. На книжной полке в серебряной рамочке стояла фотография, на которой были изображены мужчина и женщина лет пятидесяти пяти. Конечно же, родители с Парк-авеню.
Она спустилась вниз через десять минут с влажными и расчесанными волосами. На ней были шорты и облегающая футболка с надписью «Гарвардский футбол». Она выглядела совершенно потрясающе.
— Ты что, играла в футбол?
— Нет. Это человек, с которым я жила.
— Они сейчас еще играет?
— Он — это она. Джудит. Я — лесбиянка. — Она бросила на Ричера осторожный взгляд. — Тебя это беспокоит?
— С какой стати?
Алиса пожала плечами:
— Некоторым становится не по себе.
— Это не про меня. А чем Джудит занимается?
— Она тоже адвокат. Работает в Миссисипи.
— По тем же причинам, что и ты?
— Пятилетний план.
— Ну, тогда для юриспруденции еще не все потеряно.
— Так тебя это и вправду не напрягает? — переспросила она. — Я имею в виду ситуацию, когда ты отужинаешь с девушкой, а потом вернешься в мотель в гордом одиночестве?