Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)

Спаркс Николас

— Я и в мыслях не держал ничего другого, — солгал он.

Еда оказалась превосходной, особенно блюдо из молотых

орехов с сыром и луком. Ричер помог ей убрать со стола, а потом они проговорили до одиннадцати часов вечера.

— Я отвезу тебя домой, — предложила она.

— Я пройдусь пешком. Прогулка пойдет мне на пользу. — Они условились встретиться утром у Алисы на работе, и он отправился восвояси.

Ричер проснулся рано, постирал одежду и оделся в мокрое. Пока он дошел

до юридической консультации, горячий пустынный воздух высосал из вещей всю влагу, и они стали сухими и жесткими, как новая холстина.

Алиса уже была на своем рабочем месте. Перед ней стоял молодой помощник Уолкера и держал в руках пакет с маркировкой «Федерал экспресс». Когда Ричер приблизился, молодой человек положил пакет Алисе на стол.

— Медицинские карты Кармен Грир. Это оригиналы. Мистер Уолкер снял себе копии. Он хочет побеседовать с вами в половине десятого.

— Мы подойдем, — сказала Алиса. Посыльный оставил пакет на столе и ушел, а Ричер уселся в кресло для посетителей. Пакет оказался более тонким, чем он предполагал.

Алиса вытряхнула содержимое пакета на стол. Там были рентгеновские снимки и четыре эпикриза, самому раннему было шесть с лишним лет. Это врачебное заключение касалось рождения Элли. Там говорилось о всяких гинекологических проблемах, но не было ни слова ни о следах побоев на лице, ни о рассеченной губе.

Во второй бумаге говорилось о двух сломанных ребрах. Она была написана весной, через год и три месяца после родов. Лечащий врач отметил, что, по словам пациентки, ее сбросила со спины лошадь и она ударилась об изгородь.

— Ну как? — спросила Алиса.

— Может быть, здесь что-то и есть.

Третья выписка была датирована шестью месяцами позже. В ней говорилось о сильном ушибе правой ноги. Тот же врач записал, что, по словам Кармен, она упала с лошади, ударившись голенью о препятствие, которое лошадь пыталась перепрыгнуть.

Четвертый эпикриз был датирован еще двумя с половиной годами позже, то есть за девять месяцев до того, как Шлюп отправился в тюрьму. Пациентка обратилась в больницу с жалобой на сломанную ключицу. Новый лечащий врач никак не прокомментировал заявление Кармен о том, что она упала с лошади на камни. Далее в документе шло подробное описание травмы.

— Этого недостаточно, — вздохнул Ричер. — У нас есть ребра и ключица, но она говорила, что он якобы сломал ей руку. И челюсть. Она говорила, что ей пришлось вставлять три выбитых зуба. Этому существует два объяснения: первое — плохо сработал больничный архив.

— Весьма маловероятно, — покачала головой Алиса.

— Согласен. Тогда объяснение номер два — она соврала.

Алиса довольно долго молчала. Потом сказала:

— Может, преувеличила. Знаешь, чтоб тебя заарканить.

Ричер рассеянно кивнул и посмотрел на часы. Было двадцать минут десятого. Он сложил медицинские заключения обратно в пакет.

— Пойдем послушаем

Хака Уолкера, — сказал он.

В кабинете у Уолкера они увидели человека лет семидесяти. Сам Уолкер без пиджака неподвижно сидел в своем кресле, обхватив голову руками. Листки с медицинскими заключениями были разложены перед ним на столе. Он поднял безразличный взгляд и неопределенно махнул рукой в сторону незнакомца:

— Познакомьтесь. Это профессор Коуэн Блэк, известный специалист в области судебной медицины.

— Рада с вами познакомиться, — сказала Алиса и протянула ему руку.

Затем она представила ему Ричера, и все они расселись вокруг стола.

— Ответы на запросы пришли сегодня утром, — сообщил Уолкер. — Я лично снял копии со всех и сразу же отправил оригиналы вам. Доктор Блэк приехал полчаса назад и изучил копии. Теперь он хочет взглянуть на рентгеновские снимки. С них я копии снять не мог.

Ричер передал Блэку пакет с документами. Тот извлек из него три рентгеновских снимка — ребер, ноги и ключицы — и принялся внимательно их изучать, повернувшись к свету. Затем он разложил их по папкам, в которых они лежали.

— Итак, доктор Блэк, каковы ваши предварительные оценки? — голос Уолкера звучал сухо и очень официально.

Блэк взял в руки первую папку.

— Ну, это гинекологические подробности, — положил ее на место и взял другую, со сломанными ребрами. Снова достал оттуда рентгеновский снимок и ткнул в него в нескольких местах: — Здесь мы наблюдаем множественные растяжения и разрывы связок. Это был сильный удар, нанесенный широким тупым предметом.

— Какого рода .тупым предметом? — уточнил Уолкер.

— Чем-то длинным и твердым, округлой формы, двенадцать — пятнадцать сантиметров в диаметре. Чем-то похожим на перекладину изгороди.

— А не могли ли ее ударить ногой?

— Нет, — покачал головой Блэк. — При ударе ногой большое количество энергии проходит через контактное пятно. Тогда бы нашим глазам предстали сломанные кости, а растяжений не было бы вовсе,

— А что с ушибленной голенью?

Блэк открыл третью папку.

— Снова картина повреждений предполагает, что произошло столкновение с длинным, твердым предметом округлой формы. Типа изгороди или трубы. Удар пришелся на переднюю часть голени и был нанесен под острым углом.

— А не мог ли он ее ударить обрезком трубы?

— Если бы он стоял сзади и через голову ударил ее по ноге почти плашмя. Он должен был бы держать орудие обеими руками, поскольку еще никому не удавалось удержать трубу диаметром в пятнадцать сантиметров в одной руке. Ему надо было бы встать на стул и очень тщательно рассчитать, как поставить ее перед собой. Это ведь звучит не слишком правдоподобно?

— А что вы скажете по поводу ключицы? — спросил Уолкер.

Блэк взял в руки последнее медицинское заключение.