Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)

Спаркс Николас

— Здесь очень подробно все описано. Судя по всему, очень хороший врач.

— Но каков ваш вывод?

— Классическая травма. Ключица — это в своем роде предохранитель цепи. Когда человек падает, он инстинктивно вытягивает вперед руки. Вес его тела преобразуется в энергию сильнейшего удара, волна от которого поднимается вверх по рукам, проходит через плечевые суставы. Если бы не было ключицы, ударная волна докатилась бы до шейного отдела позвоночника и, вероятно, сломала бы его, вызвав паралич. Но эволюция выбирает наименьшее из зол. Ключица ломается, гася

ударную волну. Это болезненно и неудобно, но угрозы для жизни нет.

Никто не возражал.

— Хорошо, — подал голос Уолкер. — Разрешите мне поставить вопрос по-другому. Есть доказательства того, что эта женщина подвергалась физическому насилию?

Блэк покачал головой:

— Нет. Она была не самой удачливой наездницей. Это все, что я могу сказать.

На лестнице было жарко, а на тротуаре жара превращалась в невыносимое пекло. Ричер схватил Алису за руку:

— В городе есть хороший ювелир?

— Наверное. А что?

— Я хочу, чтобы ты забрала под расписку личные вещи Кармен. Все пока еще считают тебя ее адвокатом. Мы оценим ее кольцо и узнаем, есть ли в ее словах хоть слово правды.

— Ты все еще сомневаешься?

— Я военный, мы сначала проверяем, потом перепроверяем.

— Хорошо. Если тебе так хочется. ‘

Они развернулись, прошлись по переулку и забрали по описи принадлежавшие Кармен пояс из кожи ящерицы и кольцо. Затем они отправились на поиски ювелира. Им удалось найти его через десять минут.

Он был сгорбленным и старым. Лет сорок назад он, наверное, был красавчиком, но с головой у него и сейчас все было в порядке. Ричер увидел, как в его глазах зажегся немой вопрос: «Полиция?» Затем стало ясно, что на этот вопрос он сам себе ответил отрицательно. Алиса не была похожа на полицейского. Ричер тоже. Алиса достала кольцо и рассказала ему, что это фамильная драгоценность, которую она собирается продать, если цена будет подходящей.

Старик поместил ее под лампу и вставил себе в глаз лупу. Он поворачивал камень и влево, и вправо. Потом достал лист бумаги с проделанными в нем отверстиями и стал примерять их к камню, пока не нашел подходящее.

— Два карата с четвертью, — сообщил он. — Огранка — хороша. Цвет — хорош. Чистота не идеальна, но к идеалу близка. Камень совсем не плох. Я мог бы дать вам за него двадцать тысяч, — сказал он наконец.

— Двадцать тысяч долларов?

Старик поднял руки:

— Знаю, знаю. Вероятно, кто-то сказал вам, что он стоит больше. Может быть, так оно и есть. В каком-нибудь большом, модном магазине, принадлежащем известной фирме. Но это Пекос.

— Я подумаю, — сказала Алиса.

— Двадцать пять, — не хотел упускать добычу ювелир. — Это максимальная цепа, которую я вам могу предложить.

— Позвольте мне подумать, — повторила Алиса.

Они вышли на улицу и встали около магазина. Алиса открыла сумочку и убрала кольцо.

— Если такой тип говорит, что оно стоит двадцать пять, — заметил Ричер, — значит, его настоящая цена шестьдесят.

— Значит, она считает нас дураками, — сказала Алиса.

Произнося

это, она имела в виду «считает тебя дураком».

— Пошли, — бросил он.

Они пошли по жаре в сторону юридической консультации.

— Я хочу предпринять последнюю попытку, — сказал он, остановившись у дверей консультации. — Есть очевидец, с которым мы можем поговорить.

Алиса сделала глубокий вдох, в котором слышалось некоторое раздражение.

— Если что-то и было, я уверен, Элли должна знать.

Алиса на мгновение замерла. Потом заглянула через окно в юридическую консультацию. Там было полно посетителей.

— Это было бы несправедливо по отношению к ним, — кивнула она в окно. — Я еще раз одолжу тебе машину. Ты можешь съездить в Эхо один.

Ричер покачал головой:

— Мне будет нужно твое мнение. Кроме того, без тебя я даже не смогу войти в школьное здание. Это моя последняя просьба.

— Хорошо, — сказала она, подумав. — Но уговор дороже денег.

— Но зачем все это? — спросила она.

Они сидели в желтом «фольксвагене», мчавшемся на юг.

— Затем, что я ведь был следователем.

— Понимаю. Следователи должны расследовать. Они что, никогда не останавливаются? Даже когда знают наверняка?

— Следователи никогда не знают наверняка. Они чувствуют и предполагают. В девяносто девяти процентах случаев главное, какие чувства ты испытываешь. Хороший следователь — это человек, который чувствует других людей.

— Ты что, никогда не ошибался?

— Конечно, ошибался. Но я не думаю, что я не прав сейчас. Я разбираюсь в людях, Алиса.

— Я тоже. Например, я уверена, что Кармен Грир обвела тебя вокруг пальца.

Ричер ничего не ответил. Просто сидел и смотрел. То на нее, то на дорогу. «Федэксовский» пакет лежал у него на коленях. Он бездумно им обмахивался и невольно читал все, что на нем написано: отправитель, получатель, вес — 1180 грамм, оплата, срочность. Он бросил пакет на заднее сиденье.

Они подъехали к школе, вылезли из машины и вошли в здание. Через минуту они вышли обратно* Элли Грир там не было. Не было ее в школе и в предыдущий день.

— Это вполне понятно, — сказала Алиса. — У нее тяжелые времена.

— Поехали. Это всего час езды, — предложил Ричер.

— Потрясающе. — В голосе Алисы звучал сарказм.

Они снова сели в машину и молча проехали следующие сто километров. Наконец Ричер узнал знакомые ориентиры: слева у линии горизонта возникли очертания старого нефтяного промысла.

— Подъезжаем, — сказал он.

Алиса сбросила газ. Сквозь дымку показались ворота. Машина въехала в них и остановилась у крыльца. Вокруг было тихо. Но хозяева были дома, потому что все машины выстроились в ряд под навесом.

Они поднялись на крыльцо, и Ричер постучал. Дверь тут же открылась. На пороге стояла Расти Грир с винтовкой 22-го калибра. Какое-то время она молча его разглядывала.

— А, это ты, — наконец произнесла она. — Я думала, это Бобби.

— Вы его потеряли? — спросил Ричер.