Раскол Церкви
Шрифт:
Что только сделало этот момент еще тяжелее.
– Будь осторожна.
– Его руки скользнули вокруг, чтобы лечь на ее плечи, когда он заглянул глубоко в ее глаза.
– Будь очень осторожна, Шарлиэн. Рейджис, Мейкел, Бинжэймин и все остальные будут охранять тебя, но никогда не забывай, что сторонники Храма где-то там, и они уже показали, что не стесняются прибегать к кровопролитию. Большинство "моих" чарисийцев уже готовы любить тебя как одну из нас, но трое других пытались убить Мейкела, а кто-то еще сжег королевский колледж, и мы до сих пор не знаем, кто это был и какая организация могла стоять за этим. Так что не забывай, что там все еще есть кинжалы. И что не все они будут стальными.
– Не буду.
– В уголках ее выразительных глаз появились морщинки от странного веселья, и она фыркнула.
– Не
– Знаю. Я знаю!
– Он снова прижал ее к себе, качая головой.
– Я просто не могу смириться с мыслью, что с тобой что-то... случится.
– Со мной ничего не случится, - заверила она его.
– Ты просто смотри, чтобы с тобой тоже ничего не случилось, ваше величество!
– Когда за мной присматривают Брайан, генерал Чермин и Мерлин?
– настала его очередь фыркнуть, и он сделал это довольно великолепно, - подумала она.
– Не буду говорить, что ничего не может случиться - в конце концов, всегда есть молнии, лесные пожары и землетрясения, - но почему-то не вижу, чтобы меня достало что-то меньшее.
– Смотри, чтобы так и оставалось.
– Она протянула руку и схватила его за мочки обоих ушей, удерживая его голову неподвижной.
– Я уже сказала капитану Этроузу, что ему лучше не возвращаться домой в Чарис без тебя.
– Держу пари, это вселило в него страх Божий, - сказал Кэйлеб, одобрительно улыбаясь.
– Я не знаю о Боге, - сказала она ему.
– Но я сделала все возможное, чтобы вселить в него страх перед кем-то немного менее могущественным, но более... близким, скажем так.
– Кэйлеб громко рассмеялся. Затем он снова посерьезнел.
– Сейчас действительно время, любовь моя, - мягко сказал он.
– Знаю. "Время и прилив никого не ждут", - процитировала она.
– Во всяком случае, не без того, чтобы каждый генерал, адмирал и капитан корабля во всем флоте вторжения всерьез задумался о цареубийстве. Чарисийские моряки терпеть не могут пропускать прилив.
– Тогда, полагаю, нам лучше покончить с этим.
Несмотря на ее веселый тон, она почувствовала, что ее нижняя губа пытается задрожать. Она сурово подавила рефлекс и вложила свою руку в локоть его протянутой руки, когда он выводил ее из каюты, где им действительно удалось найти подлинное уединение даже на борту переполненного военного корабля.
С палубы за пределами этой каюты было совершенно ясно, что корабль переполнен. Флагман Кэйлеба был новейшим и самым мощным кораблем того, что только что стало имперским чарисийским флотом. Он был улучшен по сравнению с "Дреднотом", который служил флагманом Кэйлеба в кампании "Риф Армагеддон". Тот корабль затонул после битвы при проливе Даркос, и первоначально предполагалось, что новый корабль будет носить то же название. Но Кэйлеб распорядился о переменах. Традиция Чариса запрещала называть военные корабли в честь людей, которые были еще живы, поэтому вместо имени, которое он действительно предпочел бы, его новый флагман был назван "Эмприс оф Чарис".
Когда Шарлиэн ступила на главную палубу корабля, который официально не был ее тезкой, она еще раз была поражена тем, насколько сильно изменились стандарты военно-морского дизайна и морского боя всего за три года. Чарисийские галеры были самыми большими и мореходными в мире. Это означало, что они также были самыми медленными в мире на одних веслах, но даже самые крупные из них составляли длиной не более чем две трети от "Эмприс оф Чарис". Новый флагманский корабль Кэйлеба имел расстояние между перпендикулярами более ста пятидесяти футов и, при гораздо большей осадке, обладал водоизмещением почти тысячу четыреста тонн. Он нес тридцать длинных кракенов на своей орудийной палубе и тридцать две карронады на своем спардеке. В сочетании с новыми длинными четырнадцатифунтовыми орудиями, установленными в качестве погонных орудий на носу и корме, это довело его общее вооружение до шестидесяти восьми орудий, и ни один другой военный корабль в мире не мог надеяться противостоять ему. За исключением, конечно, побратимов, сопровождающих его со всех сторон.
Шарлиэн он показался просто огромным. И так оно и было. Самый большой корабль
Он больше даже не был похож на галеон. "Дреднот" и его братья уже обошлись без высоких надстроек на носу и корме, но "Эмприс оф Чарис" показал пропорционально еще меньший надводный борт, чем у них, и у него была фактически плоская палуба, вообще без приподнятого бака или кормовой надстройки. Или, скорее, узкие спардеки, которые были встроены в "Дреднот", были расширены так, что они образовали практически полную верхнюю палубу для размещения орудий, и ее плавно изогнутая протяженность была непрерывной на всем пути от носа до транца. Из-за его больших размеров пороги пушечных портов на орудийной палубе были на самом деле выше, чем у более старого корабля, и от одного взгляда на его парящий, мощный план парусов у Шарлиэн могла закружиться голова. Но его нос был резко заострен, и, несмотря на огромные размеры, он и его родственные корабли выглядели низко посаженными, худыми и опасными. Каждая их линия несла в себе гладкую, хищную грацию, и новый имперский флот продолжал еще одну традицию чарисийцев. Другие флоты могли бы раскрасить свои корабли в яркие цвета; корпуса чарисийских военных кораблей были черными. Галеоны имели белые полосы вдоль бортов, отмечающие линию их орудийных портов, а крышки портов были выкрашены в красный цвет. Помимо их носовых фигур, это был практически единственный цвет их корпусов, резко контрастирующий с орнаментальной резьбой, позолотой и краской других флотов.
Шарлиэн обнаружила, что это было преднамеренное заявление. Чарисийские военные корабли не нуждались ни в украшениях, ни в гордой резьбе, ни в сверкающем сусальном золоте, чтобы внушить страх противнику. Их репутация прекрасно позаботилась об этом, и само отсутствие этих вещей придавало им строгую красоту, изящество функциональности, не нарушаемое ни одним ненужным элементом.
– Ты назвал в мою честь прекрасный корабль, Кэйлеб, - сказала она ему на ухо, говоря громко, когда обслуживающие паруса "Эмприс оф Чарис" моряки начали аплодировать, как только они ступили на палубу.
– Чепуха. Я назвал ее в честь должности, а не в честь человека, который ее занимает!
– ответил он со злой усмешкой, затем дернулся, когда она яростно ущипнула его за ребра. Он посмотрел на нее сверху вниз, и она мило улыбнулась.
– Есть вещи похуже, чем ожидание вашего возвращения домой, ваше величество, - пообещала она ему.
– Хорошо.
Его ухмылка стала еще шире, а затем исчезла, когда они достигли входного порта и боцманской люльки, ожидающей, чтобы опустить ее на палубу пятидесятифутового катера, пришвартованного рядом с флагманом. На катере развевался новый имперский флаг, и золотой кракен Дома Армак извилисто плыл по нему, колышась на легком ветерке. Один и тот же флаг, за исключением одной детали, развевался на бизань-мачте каждого военного корабля на якорной стоянке, но на катере Шарлиэн была изображена серебряная корона императрицы над "кракеном", в то время как на флаге, развевающемся над "Эмприс оф Чарис", была изображена золотая корона императора.
Они вдвоем постояли, глядя на катер, а затем Кэйлеб глубоко вздохнул и повернулся лицом к Шарлиэн.
– Моя госпожа императрица, - сказал он так тихо, что она едва расслышала его сквозь радостные крики, раздававшиеся теперь от команды катера и распространявшиеся по всему кораблю. Она могла видеть матросов, рассредоточенных вдоль рангоута, морских пехотинцев по бортам всех этих кораблей, и она поняла, что они не болели за Кэйлеба. Или не только за Кэйлеба. Они также болели за нее.
Матросы начали вытаскивать на палубу боцманскую люльку для нее, и ей удалось не поморщиться. Мысль о том, что ее поднимут за борт и опустят на катер на веревке, как посылку, едва ли казалась достойной, но это, несомненно, было лучше, чем пытаться справиться с юбками, карабкаясь по доскам, прибитым к борту корабля. Во всяком случае, это было бы более скромно, и у нее было гораздо меньше шансов случайно и неожиданно промокнуть насквозь. И, в любом случае, это было не похоже...